Эмили ждет еще несколько минут. Вдруг ему есть что сказать? Но папа молчит.
— Ну, хорошо, — тихо отзывается девушка, продолжая разглядывать его лицо с седыми усами и бородой, которую он пытался ровно подстригать всякий раз, когда об этом ему напоминали соседские старушки.
На мгновение Эмили замерла, изучая его так, словно видела впервые. Она пыталась вспомнить, какие они были с мамой, когда она была еще жива, но, ее воспоминания, которые вот-вот проглядывались из-за горизонта, вновь предательски ускользали.
Интересно, а он знает, кем была мама? — вдруг подумалось ей, и она тут же решительно шагнула ближе.
— Пап? — мужчина вскидывает взгляд поверх окуляров тонких очков, — А ты ни когда не замечал за мамой что-нибудь… странное? — с трудом подобрала она слова, продолжая наблюдать, как меняется лицо отца.
Ладони Эмили вспотели, и она обтерла их о брюки, стараясь не отводить взгляда от отца. Тот непонимающе сводит брови у переносицы.
— Что, например?
Эмили жмет плечами:
— Ну, не знаю, может, она увлекалась чем то? Помимо работы…
Мужчина на секунду задумался, стараясь вспомнить Виолетту, но эти воспоминания не принесли ему, ни чего кроме боли и огорчения.
— Твоя мама вообще была разносторонним человеком, — хрипит отец и отводит глаза, стараясь не смотреть на Эмили.
Разносторонним, типа магия, ведьмы, древняя сила? — думает та, молча, не сводя со старика взгляда.
Через некоторое время отец вздыхает с тяжестью и даже грустью. Эмили видит, как быстро меняется его лицо, на глаза наваливаются темные тени пережитого.
Отец снимает очки и прижимает к глазам пальцы правой руки, а когда потирает отросшую бороду, произносит:
— У нас с твоей мамой все было, в общем-то, не плохо. Мы были созданы друг для друга и любили… очень сильно любили, — он сухо смеется, бросая на Эмили, взгляд полный слез.
Он замолкает, опуская глаза в пол, и Эмили не выдерживает:
— Но? Что было дальше, пап?
Грусть отца пропитала воздух. Кислород был тяжелым и пропахшим воспоминаниями отца. Эмили в ожидании застывает сидя напротив мужчины, а он пожимает плечами:
— Но я не смог удержать ее…. Может, я не старался или не заботился о ней так, как она того заслуживала, — отец тяжело вздыхает, а когда поднимает взгляд на дочь, его боль ощутима, — А потом она умерла, Эмили… и я не мог этому помешать…
Девушка понимает, что ее губы дрожат. Она обводит гостиную и смотрит на все пустыми отрешенными глазами, а потом вскакивает с кресла, не желая больше слушать отцовский голос полный горя и отчаянной борьбы самим с собой.
— Я поняла, — быстро говорит та, — спасибо…