Тропою таёжного охотника (Герасимов) - страница 57
Охотники расседлали лошадей, привязали их в тени под шатристой лиственницей, развели дымокур, а сами занялись приготовлением ухи.
Лошади отдыхали. Сивка, расслабив заднюю ногу, стоял с закрытыми глазами. Нижняя губа у него бессильно отвисла. Изредка он подергивал кожей, сгоняя назойливых комаров, прорвавшихся через дымовую завесу.
Весь мокрый вернулся «из разведки» Батыр. Неподалеку от табора он покружил на одном месте, свалился набок и растянулся во всю длину.
В ожидании ухи охотники улеглись на потниках, разостланных на пышной моховой подстилке. Попыхивая и сопя трубкой, Прокоп Ильич рассказывал:
— Смирняга — это самая бескормная и незверистая речка. Сроду здесь никто не добывал зверя. Только на ней и хорошего, что небольшой кедровник да брусничник. А полста лет назад все сопки в вершине этой долины были в кедраче. Но вот пришли хохлы и спалили его почти целиком. — «Хохлами» Прокоп Ильич называл всех переселенцев с запада. — Уцелели только остатки громадных кедровых островов. Гляжу вот на них, — продолжал Рогов, — и сердце кровью обливается. Один какой-то, нерадивый, костер не загасил — и вот тебе сколько добра сгубил. Смотри и сам будь с огнем поаккуратнее! Береги тайгу!
Старик медленно окинул глазами лесные просторы и, задумавшись, остановил свой взгляд на отдаленных синеющих сопках. Странно было слушать такие речи из уст Рогова — заядлого браконьера. Видно, сильно потрясла его картина опустошения тайги в долине Смирняги, и у Симова мелькнула мысль, что товарищ его вовсе уж не такой злостный таежный хищник.
Под вечер охотники отвели лошадей на лужайку, стреножили их и развели дымокур, а сами пошли на лесное озеро посмотреть, не ходят ли к нему сохатые. Мрачные предположения Рогова подтвердились. Вокруг озера не было никаких признаков присутствия зверей.
Солнце зашло за зубчатые вершины сопок. Вниз по реке потянул ветерок. Таежная тишина наполнилась тонким комариным звоном. Около небольшого летнего костра охотники расположились на ночлег, и вскоре на таборе стало тихо.
С перевала было видно, как над дальним гольцом клубятся тучи.
— Быть дождю! — заметил Рогов.
Под гору лошадей свели на поводу, чтобы не натереть им холки.
С перевала открывались горные дали.
— Береги коня больше, чем себя. У тебя где трет — заметить и предупредишь, — говорил Рогов, — а скотина безответна, терпелива. До мяса изотрет кожу — только тогда уши развесит…
По долине Выезжен бесконечно тянулись заросли ерника, окаймленные лесистыми сопками. На южных склонах высился вековой лишайниковый бор, на северных рос багульниковосфагновый лиственничный лес. Все кругом было безрадостно, мертво. Полдня охотники ехали лесом и не встретили ни одного зверя. При переходе небольших родников из-под конских копыт, взмучивая ил, серыми стрелами мелькали в ключевой воде ленки и хариусы.