Утра в космосе не предусматривалось, но проснулся Рин некоторое время спустя, о точном промежутке которого не мог и догадываться. Не без труда выбравшись из под прижимающей его к полу и не дающей дышать руке Хитклифа, Рин поднял голову и врезался затылком в столешницу. Звук получился громкий и унизительно гулкий, но сладко посапывающих в объятиях друг друга Хита и Лиама он нисколько не потревожил. Попытавшись выбраться из-под стола, Рин наткнулся на ноги в строгих светлых брюках. Длинные, стройные, они уходили куда-то вверх, терялись за границей столешницы, и Рину не сразу удалось их идентифицировать, отчего он почувствовал нервный приступ паники. На всякий случай он осторожно тронул их за щиколотку и шарахнулся назад, когда они согнулись в коленях. Но нападать ноги не спешили, напротив, спустя пару секунд показалась их обладательница - Анна собственной персоной.
- Мнда, - понимающе произнесла она, заглядывая под стол, и голос ее показался Рину ужасно громким и ужасно противным. - Видать плохо тебе.
Рину и в самом деле было очень плохо. Все тело ломило, в венах, казалось, текла не кровь а раскаленный метал, который все норовил выплеснуться через уши и нос.
- В интоксикатор тебе надо, - сообщила Анна. Рин был согласен в интоксикатор, да и вообще куда угодно, хоть на тот свет, если только тот свет придет к нему сам и не придется шевелиться. Но Анна оказалась безжалостна. Она вытащила его едва ли не за шкирку, доволокла до медотсека и затолкала в интоксикационный бокс, отчего Рин почувствовал себя научным экспериментом на столе у Эрланда. Рин остался наедине со своими мучениями минут на двадцать, но, по истечению этого времени, он сделался чист, здоров, совершенно трезв, хоть и морально опустошен и несчастен. Отчего-то было очень, очень стыдно перед Kaze Nemuru. И еще немного перед лежащим в соседней капсуле капитаном. Рин уныло добрел до рубки, где его уже поджидала Анна, рассчитал путь до Терминаша и, мысленно повинившись перед Kaze Nemuru, забрался в экзоскелет пилотского кресла. Почти сразу появились и взялись помогать Хитклиф и Лиам. Хит выглядел бодрым и свежим, Лиам - откровенно похуже и поминутно морщился от яркого света и громких звуков. Однако от давешних разногласий не осталось и следа. ИО капитана и техник, хоть и перепирались время от времени, но в привычном, беззлобном тоне, призванном скорее засвидетельствовать внимание, чем серьезно отстоять свою точку зрения. Рин невольно улыбался, погружаясь в синхронизацию, а выныривая из тьмы шестой ступени первым, что он заметил, стал притаившийся на краю приборной панели помятый лист оды Kaze Nemuru.