Матвей с удивлением осознал, что уже не помнит всех её аргументов. Там звучало что-то про белое платье, свадьбу, и что она должна с ним во всём советоваться, потому что этот день должен стать самым лучшим в их жизни и запомниться навсегда.
Но Матвей точно знал — он не сможет сидеть спокойно здесь, пока хоть где-то он может помочь людям остаться людьми. Вот только как объяснить это Эмме?.. И захочет ли она ждать его снова… Его поиски могут занять долгое время. Может год, может два. Да и стоит ли ей его ждать, учитывая, как он изменился и… одичал. Дело было даже не в модификаторе. Он просто стал другим. А Эмма осталась прежней замечательной девушкой из его грёз, с которой ему повезло встретиться. Только в прошлой жизни, которую не вернёшь.
Матвей зарылся руками в волосы, непроизвольно отмечая, что пора снова подстричься. А потом собираться в дорогу. Хотя сначала нужно объясниться с Эммой. Трусоватая мысль уйти по-английски была задавлена совестью.
* * *
«Интересно, а Наде понравилось бы здесь?» — мысленно спросил у себя Матвей и не знал ответа. Елисейские поля Парижа пустовали, и оттого Эйфелева башня смотрелась инопланетным сооружением.
Матвей всё чаще ловил себя на мыслях, что задумывается, а понравилось бы что-то Наде. Что бы она сказала, увидев очередное чудо творения рук человеческих. Веселилась бы она на празднике в Кракове, устроенном в честь модификации последних тысяч жителей? И в очередной раз ужасался собственной невнимательности. Они столько говорили с Надей обо всём, иногда за обедом, иногда где-то пересекаясь по исследованиям, и он почти ничего о ней не знал. Может, у него судьба такая, не слышать девушек, которые его любят?.. Наверное, Эмма была права, обвинив его в невнимательности и чёрствости.
Матвей вздохнул, срывая ветку с небольшого куста, мимо которого они проходили. Непривычно было видеть такую низкорослую растительность. Но чем глубже в Европу они со своей группой забирались, тем обычнее становились деревья. Хотя людям хватало и принесённых дождей. Вот население Парижа уменьшилось до чуть более тридцати тысяч.
— О чём размышляешь? — поинтересовался Дмитрий, обнимающий за талию очередную кратковременную пассию, благодарную ему за спасительную миссию. Парень предлагал и Матвею подобрать какую-нибудь симпатичную девушку, но тот отказался. Он вообще не понимал, зачем вместо сна Димка его потащил гулять. И как ему удалось уговорить Матвея на это.
— Об Орлеане. Как думаешь, там много будет выживших? — ответил мужчина.
— Матве-е-ей, — помахал Дима рукой перед лицом собеседника. — Очнись, ты же так себя окончательно загонишь — нельзя всё время думать о работе.