— Используя твой жаргон, Картер, плевать я на все хотел.
— Ну и где же, позволь спросить, эта женщина, на которой ты планируешь жениться?
Несмотря на внутреннюю опустошенность, Зейну было легко ответить на этот вопрос приятеля.
Отчасти потому, что Бен не воспринимал его как облеченного властью сильного мира сего, который держит в страхе подчиненных и подданных.
— Не планирую, Картер, а хочу жениться. Чувствуешь разницу?
Взгляд Картера посветлел, будто он и впрямь понял чувства шейха.
— Да? Ну и где же она?
Увидев выражение лица Картера, Зейн ухмыльнулся:
— Понятия не имею. Я вообще не уверен, появится ли она сегодня.
— Но она же знает, что выходит за тебя замуж сегодня, да? — Вопрос прозвучал так, будто американец считал шейха умалишенным.
Возможно, он и правда лишился рассудка. Ждать женщину, которой ты даже не сделал предложения, совершеннейшая глупость. Но если сообщения о его женитьбе не выманят Амалию из норы, в которой она так ловко пряталась от него, ничто не поможет.
Зейн отрицательно мотнул головой в ответ на последний вопрос Картера, с губ которого в тот же миг слетело грязное ругательство.
— Может, в Халидже так принято, что жених не знает, появится ли невеста на свадьбе?
— Мне бы следовало почувствовать себя оскорбленным за подобное высказывание, Картер, но я знаю, что ты сочувствуешь мне, потому отвечаю, что такого обычая в Халидже нет.
Полюбив Амалию, он бросил вызов вековым традициям страны. Он уже не считал ее неподходящей невестой, наоборот, теперь он знал, что сам ее недостоин.
В его руках была сосредоточена практически абсолютная власть. Он один из богатейших людей в мире, но не сможет уделять ей достаточно времени, не сможет обеспечить счастливую и безоблачную семейную жизнь.
Зейн был уверен, что семья примет ее в штыки, за исключением Миры. Всю жизнь ей придется чувствовать себя белой вороной. Если она захочет быть с ним, ей стольким придется пожертвовать. Он не должен жениться на ней, если у него осталась хотя бы капля здравого смысла.
Но Зейн знал, что в отношении Амалии он абсолютный эгоист. Отказавшись от занятий любимой архитектурой, порвав с неподходящими друзьями, лишив себя возможности иметь личную жизнь, он не чувствовал такого опустошения, как сейчас, когда рядом с ним не было Амалии.
— Мне нужно пропустить стаканчик, да и тебе не помешает, — сказал Картер. — А почему бы тебе не…
Картер не договорил, потому что в этот момент дверь с шумом распахнулась и на пороге появилась похожая на фурию Амалия. Грудь ее бурно вздымалась, губы дрожали, глаза метали молнии. Ярость бурлила в ней через край.