Уилли (Колдер) - страница 20

В «Бремени страстей человеческих» стремление Филипа к свободе изображается как борьба двух сил. Благодаря проявлению воли Филип преодолевает сопротивление семьи Кэри и директора школы. Получив вначале отказ на свою просьбу разрешить ему оставить школу, он реагирует на это с присущей ему горячностью: «Его душила ярость от перенесенного унижения — полученного отказа… Филипа приводило в бешенство всякое проявление деспотизма, особенно когда ему не считали нужным объяснить причины совершенного над ним насилия». Однако, проявив редкостную настойчивость и применив тщательно продуманную тактику, Уилли убеждает своих опекунов разрешить ему отправиться в Германию.

В пятнадцать лет Моэму не терпелось самостоятельно вступить в большой мир взрослых. Его детству, а также неопределенности и горестям наступил конец, хотя боль нанесенных ему в тот период жизни ран он будет остро ощущать до конца своих дней. Ему предстоит пройти долгий путь по жизни, прежде чем он станет ее хозяином. Он отправился в Германию с ощущением веры в себя и решимости найти свой путь.

II

УЧЕНИЧЕСТВО

1889–1897

Летом 1889 года Сомерсет Моэм навсегда оставляет школу. Как он позднее признавался, ему «не терпелось вступить в жизнь», но не «в сегодняшнюю жизнь подростка, а в завтрашнюю жизнь взрослого». После года, проведенного в Йере, он отправился в Гейдельберг, чтобы заняться немецким языком. На выделенные ему 15 фунтов стерлингов в месяц он поселился в маленьком пансионе, который содержала жена преподавателя университета, обучавшего его немецкому языку. Хотя Моэм официально не являлся студентом университета, время, проведенное в Гейдельберге, стало периодом его быстрого интеллектуального созревания. Помимо изучения немецкого он подолгу просиживал в библиотеке, посещал в университете лекции, впитывая идеи, будоражившие тогда умы молодого поколения. Самое глубокое впечатление на него произвели лекции о Шопенгауэре, которые читал Куно Фишер. Их популярность была столь велика, что Моэму порой приходилось с трудом отыскивать себе место в аудитории, где знаменитый профессор рассказывал о своем великом соотечественнике. Это пробудило глубокий интерес Моэма к метафизике, склонность к которой осталась у него на всю жизнь. Вскоре он увлеченно читал Шопенгауэра, Спинозу и многих других философов.

Как и во многих университетах Европы в последние годы XIX века, Гейдельберг захлестнула волна авангардистских течений, что, несомненно, позволило Моэму познакомиться с экспериментальными направлениями в искусстве задолго до того, как они появились в Англии. В драматургии в тот период безраздельно господствовал Ибсен, которого ему довелось однажды увидеть в мюнхенском кафе. Но наибольшее впечатление на него произвела пьеса Зудермана «Честь».