— И явно почти не имеющий веса… Ох, мне надо бежать!
Он обошел стол, поцеловал ее в щеку — и исчез.
Вернувшись домой, Агата села в кресло и снова принялась за заметки о Пуаро, однако опасения Стивена относительно прессы не забывались.
Телефон зазвонил в коридоре, и она решила прерваться — все равно работа толком не клеилась. Телефон стоял на этажерке у лестницы. Звонящим оказался сэр Бернард.
— Я ловлю вас на слове, — объявил он.
— Иного я и не ждала.
— Ну вот: наш убийца снова дал о себе знать. Меня вызвали на место — в Сохо, недалеко от Пикадилли. Мне за вами заехать?
— Вы в больнице?
— Нет, я сейчас у себя дома.
Сэр Бернард жил с сестрой неподалеку, на Фрогнал-стрит: они практически были соседями.
— Я мог бы вас забрать, — говорил он, — через несколько минут.
— Да, пожалуйста.
— Миссис Маллоуэн… Агата. Мне сказали, что зрелище тяжелое.
— Это убийство, так ведь?
— Вот именно, — ответил он понимающе.
На этом они распрощались и повесили трубки.
Агата приготовила одежду для выезда на место преступления, немало поломав над этим голову. Погода была морозная, чтобы не сказать зверски холодная, но нельзя же надевать на убийство меха: это все-таки не театральная премьера!
Не было и желания одеться чересчур женственно или, наоборот, в стиле пожилой школьной учительницы. Она подобрала гардероб, который сочла подходящим — оставалось надеяться, что это не будет выглядеть мелодраматичным.
Костюм был бежевым, в мужском стиле: жакет без воротника, с накладными карманами, и юбка со складками. К клетчатому шерстяному пальто в коричневых тонах она добавила светло-коричневую широкополую шляпу с темной лентой на тулье.
Этот головной убор был похож на мужскую мягкую шляпу, чтобы вызвать у нее опасения: не перегибает ли она палку, выставляя себя следователем? Однако мода сейчас была именно такая…
А вот на сэре Бернарде вообще не было пальто. В отутюженном черном костюме с обязательной красной гвоздикой в петлице его могли бы принять за самого хорошо одетого похоронных дел мастера в городе. Казалось, он не замечает холодной погоды.
Агата, обожавшая ездить в машине и не лишенная безрассудства, обнаружила, что быть пассажиром в седане сэра Бернарда — неожиданный и не вполне приятный опыт. Человек, казавшийся воплощением умеренности (она не видела, чтобы он пил или курил), столь небрежно относился к светофорам и одностороннему движению, что для простого гражданина это закончилось бы штрафом, а возможно, и тюремным сроком.
То, что на улицах почти не было транспорта, сделало поездку лишь пугающей, а не кошмарной.