Она обязана забыть о Тире. Сейчас же!
— Ты в этом уверена? Ты больше не хочешь воды? — подсказал он.
Ее щеки пылали.
— Да, я уверена. — Нахмурившись, принцесса одарила его сердитым взглядом, которым часто смотрела на него раньше. Это было очень интимное напоминание о том, насколько близки они были когда-то.
— Салфетку, Жасс?
Она глотнула воздух, когда Тир наклонился к ней. Встряхнув салфетку, он положил ее на колени принцессе. Он был так близко, что ее щеки стали пунцовыми. Накрахмаленная салфетка коснулась ее руки, и Жасс вздрогнула.
— Ты сегодня прекрасно выглядишь, Жасс.
Он не имел права на комплименты. Но она жаждала их услышать.
Взгляд Тира был теплым и удивленным, но принцесса все же проигнорировала его слова. Разве он не понимает, как она рискует? Разве ему все равно?
Ева спасла ситуацию, начав разговор. Горделиво улыбаясь брату, она сообщила, что Тир прирожденный разведчик, и, когда все рассмеялись, Жасс успокоилась.
Но ненадолго.
— Ты любишь путешествовать, Жасс?
Зачем Тир спросил ее об этом? Почему он говорит с ней при всех? Она с вызовом посмотрела в его глаза.
— Я всегда считала, что везде хорошо, а дома лучше. И до сих пор у меня не было причин изменить свое мнение. — И все же, когда Шариф найдет ей жениха, она уедет в другую страну, где к ней будут относиться как к заветным синим алмазам, которые добывают ее брат и Тир. При мысли об этом по ее спине пробежал холодок. — Я не подозревала, что ты обожаешь путешествовать и заниматься исследованиями.
— Может быть, ты просто не хотела меня понять, — отрезал Тир и положил подбородок на руку, а потом весело взглянул на Жасс.
— Всегда очень интересно узнать, что у Тира на уме. Пожалуй, это даже опасно. Еще опаснее его любить, — доверительно сообщила Ева, и все за столом рассмеялись.
Жасс тоже смеялась, радуясь тому, что Ева разрядила обстановку шуткой.
— Мы не знаем, когда Тир снова исчезнет, — продолжала Ева, опять привлекая всеобщее внимание. — Он может пропасть через секунду.
Гости снова рассмеялись, а Жасс почувствовала острую боль утраты, словно Тир уже ушел.
— Не волнуйся, — сказал он Еве. — Я остаюсь.
Бритт поднялась на трибуну, чтобы произнести приветственную речь. Свет падал только на нее, все гости в зале были в тени. Шариф развернул свой стул, чтобы слушать жену, побуждая всех остальных за столом сделать то же самое.
— Тир, перестань на меня пялиться, — тихо произнесла Жасс.
— Нет.
Если Жасс говорила свирепым шепотом, то Тир лениво растягивал слова. В ответ на ее гнев он улыбнулся. Потом она все-таки решила поддержать с ним вежливый разговор. Но он почти не слышал ее вопроса, потому что увлеченно ее разглядывал.