Забор возник неожиданно – глубочайшим оскорблением ярким утренним лучам солнца. Стада встали. Молодежь толпилась перед оградой, встревоженная и возмущенная. Подошел Антониу, сын, весь красный от усталости и злости: потное красивое лицо, прямой нос, чуть выступающий вперед подбородок.
– Что будем делать?
Старик сел. Ограда тянулась на сотни метров. Она начиналась справа, в зарослях молодого терновника, который здесь называют “кошачий коготь”, и утопала слева в еще большем по размерам непролазном и колючем кошмаре из ползучего кустарника, высоких, напоминающих канделябры кактусов и деревьев мутиати. По ту сторону забора открывалась выстланная белой галькой дорога, вдоль которой в это время года обычно течет небольшой ручей.
Жеремиаш Палач сорвал ветку, разгладил под ногами песок и начал писать. Антониу присел рядом на корточки.
В тот день они сломали забор и перешли на другую сторону. Там было немного воды и хорошие пастбища. Становилось ветрено. Ветер тащил с собой тяжелые тени, будто принося большими лоскутами ночь, вырванную у далекой пустыни. Послышался шум мотора, и они увидели, как посреди сумерек и пыли возник джип с шестью вооруженными людьми. Один из этой группы – худощавый мулат, похожий на жалкого мокрого кота, – выпрыгнул из машины и двинулся к ним, потрясая автоматом Калашникова. Он кричал на португальском и на нкумби. Некоторые из разорванных ветром фраз долетали до ушей Жеремиаша:
– У этой земли есть хозяин! Уходите! Уходите отсюда, живо!
Старик вскинул правую руку, пытаясь успокоить своих парней. Но было уже поздно. Долговязый юноша, которого звали Зебра, всего несколько месяцев назад заполучивший себе жену, метнул в мулата дротик. Описав в пропитанном паникой воздухе изящный полукруг, он с сухим звуком воткнулся в землю – в считаных сантиметрах от армейских ботинок военного. На кратчайшую секунду установилась тишина. Казалось, что даже ветер затих. Потом мулат вскинул автомат и выстрелил.
Под палящим полуденным солнцем могла начаться настоящая кровавая бойня. Солдаты были вооружены. Некоторые из пастухов, служившие прежде в армии, тоже достали оружие. Но на этот раз под темными, гонимыми ветром тучами только две пули встретили человеческую плоть. Зебру легко ранило в руку, а мулата – в ногу. Обе стороны отступили, только во всей этой суматохе часть коров потерялась.
Следующей ночью группа молодых пастухов во главе с Зеброй снова проникла на территорию фазенды. Вернулись они с частью своих заблудших коров, полдюжиной чужих и четырнадцатилетним парнишкой, который, как сказал Зебра, преследовал их верхом и орал как ненормальный.