Даша приступила в работе.
– Маковое молочко. Стакан.
Повитуха поднесла к губам Катрины Петерсон стакан с обезболивающим. Содержимое было выпито небольшими глотками. Тело расслабилось, из глаз ушли ужас и боль. Женщина поняла, что ее не бросят, за ее жизнь будут бороться, и ей стало не так страшно и одиноко.
Боковым зрением Даша опять увидела «подругу».
«Ты опять, хочешь ее забрать у меня?»
«Ну, ты же уже взяла одну жизнь».
«Нет, еще не взяла, но возьму, если отдашь».
«Так он жив!»
«А ты разве не видишь?!» – удивилась Смерть.
«Дура! Какая же я дура, поверила идиотке», – мысленно обругала себя княжна, проникая своим Даром глубже в тело роженицы.
На фоне сплошного красного пятна слабо мерцало зеленое пятнышко. Ребенок был жив. Пока жив.
Если вам говорят, что новорожденные дети ничего не соображают, знайте – это все вранье. Все они прекрасно понимают и рождаются уже со своим собственным характером, и даже находясь в утробе матери все слышат и все понимают.
Вот и сейчас малышу просто не хотелось покидать уютного, теплого, такого родного гнездышка и выходить в этот холодный, злой, наполненный криком и воплями мир. И он просто забрался поглубже в тело матери, а вот то, что пуповина захлестнула шейку и без малого не задушила его, это просто случайность. Хотелось же, как лучше, а получилось вот так.
Родить ребенка Катрин не могла, просто не было сил, поэтому Даша стала незаметно для повитухи – бабушка отодвинула ее плечом, закрывая пространство – подпитывать ее своей силой. Лицо роженицы порозовело, малыш тоже получил свою долю.
При родах главное – это руки врача, а они у Даши были идеальны. Сильные, гибкие, ловкие пальцы и небольшие узкие ладони.
Внимательно осмотрев родовой канал, Даша вошла в женщину, руки уверенно скользнули внутрь.
Так, неправильное положение плода. Малыш смог бы и сам повернуться, но пуповина, захлестнув ножку, мешала этому. Осторожно подцепив ее кончиком короткого ноготка, Даша сумела отодвинуть ее в сторону.
Повернув плод в нужном направлении, она смогла легко освободить шейку ребенка от петли пуповины. Малыш, получив силы от девушки, сам уже понял, что находиться в гнездышке ему вовсе не хочется, и уже самостоятельно рвался к выходу в новый мир, да и Катрин активно ему в этом помогала.
– Тужься, тужься, еще, – княгиня, забыв голландский, по-русски, с матерком благословляла Катрин, и она все отлично понимала.
– А-а-а… А!!! – вопль вполне нормальный, человеческий. И на руки княжны выскользнул ребенок. Весь в слизи. Но живой.
Шлепок по попке – и крик новой жизни огласил комнату. На глазах повитухи были слезы, когда ей передали на руки орущего младенца.