– О покушении на вашего сына в заявлении ничего не указано, – заметил Евгений Иванович.
– При чем тут не указано? Я вам говорю! Я – отец! – Ильяс обернулся за поддержкой: – Люди! Где справедливость?! Татарин – не человек! Слыхали?!
Мужики подступили ближе к Зотову, бросая в его адрес и адрес властей слова возмущения.
Виктор заметил: еще минуту назад они украдкой улыбались, переговариваясь меж собой, а теперь праведный гнев горел в глазах. Играют в справедливость. Участковый постарается не допустить драки, но все идет к тому. Ковалев встал с лавки, прикрывая друга со спины.
Представление оборвал сам виновник. Макар отстранил участкового и схватил Ильяса за грудки. Неподдельный страх мелькнул в глазах обвинителя, его приятели на мгновение оторопели, а потом скопом вцепились в руки кузнеца, но тот даже не качнулся.
– Хочешь справедливости? – прорычал Зотов в лицо Ильясу. – Тогда пошли к Князю. Или он для Ильяса Меметова не авторитет?
В глазах обвинителя появился испуг, его сторонники быстро пришли в себя, отступили в сторону.
– Ну, что скажете? Вы же мужики! – обратился к ним Зотов. – Князь для вас тоже не авторитет?
Зотов отпустил Меметова, который тут же поспешно отошел к калитке.
– Идем все! – орал Макар, заглушая ропот. – Прямо сейчас! А ты, – он ткнул пальцем в Ильяса, – не забудь своего пацана и свидетелей!
Виктор ожидал попасть в богатый дом, стоящий посреди большого двора, обнесенного высоким забором, – обычный особняк богатого татарина. Однако они с Макаром и участковым доехали на уазике до помещичьей усадьбы и под незамысловатую мелодийку Татьяны Сенчуковой – «Эти глазки – золотые глазки! Эти сказки – золотые сказки!» – поднялись на второй этаж в парикмахерскую.
Топая по лестнице, Ковалев обратил внимание на мозаику на полу холла усадьбы – горгона Медуза! Снова этот лик предстал перед ним. Только эту горгону художник изобразил с человеческим лицом – красивая женщина смежила веки, будто уснула.
Виктор коснулся локтя друга, тыча пальцем в мозаику. Зотов только кивнул в ответ.
На втором этаже они с участковым повернули направо, прошли к двери с вставками из фигурного стекла под скромной вывеской: «Парикмахерская, часы работы…» Ковалев огляделся – слева выкрашена белым деревянная дверь. Стеклянная табличка в жестяных креплениях: «БИБЛИОТЕКА».
– Как говорится, альма-матер, – шепнул на ухо Зотов, завидев интерес друга. – Здесь такие экземпляры попадаются – закачаешься.
– Самая читающая страна в мире, – пожал плечами Ковалев. – Была.
Кривозубый татарин с мясистыми чертами лица, одетый в подрезанный белый халат, встретил их в парикмахерской, как дорогих гостей. Черноголовый мальчишка бойко подставил к низкому столику еще стульев и метнулся за напитками.