– Дуй к деду! – и топнул для острастки ногой.
Малыш бросился напролом через бурьян, только сухая трава затрещала.
Ее имя – Лиза – для Дарсаты было созвучным со словом «вознаграждение» – «миста». Таких не делают наложницами, они не любят насилия над собой и либо погибают, либо убегают, в лучшем случае оставляя насильника скопцом, в худшем – с кинжалом в горле. Для любимого они создадут рай, врага одурманят и убьют. Сильные мужчины, привыкшие воевать, не вглядываются в глаза пленных дев, они берут положенное, за что потом расплачиваются собственной жизнью. Такие девушки становятся женщинами Арта, стоят рядом с царями и даже над ними.
Лиза сидела у очага, обхватив колени руками, – в зрачках отражалось танцующее пламя. Дарсате пришлось понянчиться с ней. Возникла проблема с едой: если гостья иного мира столь нежна внешне, то пища сарматов могла оказаться для нее грубой и даже вредной. Из всех яств оставалось молоко, вскипевшее на костре, чтобы огонь очистил его от привычных для сарматов и, возможно, смертельных для Мисты примесей.
Девушка с удовольствием напилась теплого молока, немного поспала. Осарта села напротив, подкинула хвороста в очаг и сама, завороженная огнем, погрузилась в нелегкие думы.
Мы гасим костры, мы уходим отсюда,
Возвращая курганам покой.
Черно-белые сны, спрятав годы в минуты,
Вместе с нами уходят домой… –
запела женщина Арта, подчиняясь ритму пламенного танца:
Слишком слабым был крик, слишком тихим был стон.
Слишком громок был смех на курганах.
Мы пришли, словно здесь сто тысяч войн,
Горели в открытых ранах…
Кони мчали сарматский клин в атаку, пеший противник рассыпался перед параласпайнами брызгами щитов, мечей, крови:
Наши кони неслышно подминают траву.
Наши стрелы лежат в колчанах.
Те, кто начал с улыбкой эту войну, –
Навсегда в черно-белых снах…
Сармат падает с коня, разъяренные враги стаей голодных волков набрасываются на опрокинутого параласпайна – упавшему в полных доспехах самому не подняться:
Мы слышим, как горы плачут навзрыд
И роняют на камень камни.
Им запомнится только шорох копыт.
Остальное уйдет вместе с нами
[4].
Сильный голос осарты, способный призывать духов, вещать над толпой, внушая почтение к милости Арта, заполнил собой шатер, будоража душу.
– Красиво, – вздохнула Миста, склонив голову набок.
Румянец лег на ее щеки, в глазах появился живой блеск. Теперь она была совсем не похожа на замерзшее существо, зачем-то похищенное безумцем.
Дарсата отдала ей амулет рыжего паралата. Девушка удивленно вскинула брови, глянула на Дарсату с надеждой и тревогой.