– Какой-то зубастый попугай, – задумчиво произнес он. – Где такие водились?
– В пустыне Гоби, – ответил Макар, откладывая ручку.
– То есть грифоны в натуре летали над пустыней, клевали караванщиков? Но ведь я видел их во льдах.
Зотов улыбнулся:
– То просто сон. Реальный такой себе сон. Вроде голливудского фильма. Главное в нем – предсказание.
– Как это?
– Судьба предсказала тебе встречу с грифоном. После ты просыпаешься, крадешься за мной, и совместными усилиями, так сказать, мы находим череп мифического зверя.
Виктор задумчиво выпустил дым уголком рта. Он рад был бы возразить, но другого объяснения найти не мог.
– На самом деле это череп динозавра – протоцератопса, – пояснил Зотов. – Видишь обломки костей в затылочной части? Остатки дуг, на которых рос кожаный панцирь, закрывающий шею чудовища.
– Не очень-то оно большое, твое чудовище, – вздохнул Ковалев, стряхивая пепел в пол-литровую банку из-под майонеза.
– Размером с хорошего кабана да плюс хвост.
Виктор присмотрелся:
– Здесь какой-то знак.
Макар кивнул. Находка доставляла ему огромное удовольствие.
– Точно! Знак боспорских царей. – Он указал пальцем в потолок беседки. – Уникальная вещь.
Зотов раскрыл коричнево-черную книжечку в мягком переплете и положил ее перед другом.
– Крючочки-закорючечки, – пробормотал Виктор, разглядывая рисунок.
– Заметь: крючочки с трезубцем книзу – родовые знаки боспорских царей. Остальные – сарматские родовые знаки. – Зотов указал на череп. – У нас трезубец есть. К его двум вертикальным зубчикам дорисованы крючочки – как на боспорских знаках.
– И это означает…
– Схематическое изображение всадника: три черты снизу – передние и задние ноги лошади, между ними – ноги седока.
Виктор замер с открытым ртом. Он ожидал несколько иного ответа.
– Ну, если ты утверждаешь, – он присмотрелся к рисункам в книге, – то я тебе верю.
Макар усмехнулся:
– Спасибо за доверие.
– Да пожалуйста. А как насчет крючков?
– Хвост и голова коня.
– Ага. Я так понимаю: все, что выше трезубца, – всадник.
– Не совсем.
От азарта Макар едва не потирал руки, и Ковалеву чудно было видеть друга в таком вдохновленном состоянии. Поначалу Виктор боялся ляпнуть что-нибудь глупое, показать свою полную беспомощность в знаках древних царей. Однако он очень скоро понял: главное для Макара – внимание собеседника, а если тот ошибается или задает глупые вопросы – ерунда. Зотов поправит и объяснит.
Виктор видел перед собой изголодавшегося по общению умного парня, одинокого в этой степной глуши. Любовь к Лизе, пожалуй, единственная вещь, которая давала ему силы не сорваться, не стать тупым пьяницей, утонувшим в омуте деревенской тоски, повседневных обязанностей.