— Я хочу, чтобы ты была голой, — мрачно рыкнул Раф, отпустив меня на землю.
Как только мои ноги коснулись земли, он стал дальше спускать вниз платье, пока я не осталась в одних только крошечных стрингах. Мои руки задрожали, и я скрестила их на груди в глупой попытке скрыть её.
— Опусти руки, Элла, — прорычал он, и я, посмотрев на него с немой мольбой во взгляде, чтобы он был нежен со мной, медленно опустила руки.
Мои соски тут же затвердели от холодного воздуха, превратившись в твёрдые розовые бутоны, и с губ Рафаэля сорвался стон.
— Чёрт, — зарычал он, шагнув назад и скользя похотливым взглядом сверху вниз по моему телу. — Я хочу, чтобы ты сняла свои трусики, принцесса. Ты не должна носить их... рядом со мной. Я хочу, чтобы ты осталась полностью голой.
Я покачала головой и, застенчиво взглянув на него, отвернулась. У меня вдруг пропали последние силы, чтобы стянуть стринги вниз по бедрам.
— Ты сделаешь это сам, — прошептала я, и он поспешно сделав шаг вперед, коснулся пальцами моего нижнего белья.
— Ты уверена, принцесса? — спросил меня он, и я, посмотрев ему в глаза, кивнула.
Он потянул их вниз, и стринги упали, оказавшись на земле вместе с платьем. Рафаэль ещё раз пробежался по мне голодным взглядом, тяжело дыша при виде моей наготы, и замер на месте.
— Что-то не так? — прошептала я, испугавшись, что моё тело, возможно, разочаровало его.
— Ты… — просто сказал он. — Ты потрясающая. Я никогда не видел такой красоты. И… и у меня есть кое-что для тебя.
Раф полез во внутренний карман пиджака и достал темно-синюю бархатную коробочку. Я поняла, что это футляр для ювелирного изделия и моё сердце неистово забилось в груди, когда он протянул его мне, молча призывая открыть крышку. Дрожащими пальцами я открыла её.
— Ожерелье... — выдохнула я, и прикрыла глаза, ослеплённая блеском бриллиантов.
— Почти, — усмехнулся Раф. — Только это ошейник, бриллиантовый, как я и обещал, принцесса. Приподними свои волосы.
Дрожащими руками я приподняла волосы, а Рафаэль достал ошейник из коробочки. Ошейник казался тяжелым, но как только Раф застегнул его на моей шее, его вес оказался идеальным. Он лег на мою кожу так, как будто ему там самое место, и я думаю, что никогда не захочу снять его.
Бриллианты, сверкая при лунном свете, напомнили мне о снеге, оседавшем на нас и устилавшем землю толстым пуховым одеялом.
— Моя, — прорычал Рафаэль. — Теперь все узнают, кому принадлежит моя маленькая принцесса.
— Раф... — прошептала я, но он заставил меня замолчать поцелуем.
Он поцеловал меня так страстно и в тоже время нежно, как будто говоря мне, что я его и только его. Никто больше никогда не будет владеть мною кроме него и, честно говоря, я только этого и хотела.