— Я? Это твоя работа, — хнычет она.
— Да, но я плачу за еду и выпивку, которой на этой неделе будешь наслаждаться ТЫ, так что ты мне должна.
Пошатываясь, она поднимается на ноги, всё ещё щуря глаза.
— А что ТЫ собираешься делать?
— Лотнер везёт меня завтракать.
— Правда? — спрашивает хриплый голос за моей спиной.
Развернувшись, упираюсь взглядом в своего уже одетого сексуального спортсмена. У меня текут слюни от вида беспорядка на голове и сексуальных губ, которые с таким мастерством исследовали каждую часть моего тела.
Я поднимаюсь на носочки и притягиваю его голову к себе. Мычу ему в рот, и он охотно принимает всё, что я ему предлагаю.
— Кхм, алё? Я всё ещё здесь, вообще-то, — прерывает нас Эйвери.
Неохотно, я отрываюсь от губ Лотнера.
— Да, ты везёшь меня на завтрак. Думаю, наступило время показать мне ту небольшую секретную пекарню.
— Ну, тогда она не будет секретной, — он ласково заправляет волосы мне за ухо.
— Знаешь, когда у нас будет секс в следующий раз? — шепчу я ему на ухо.
— Когда? — его глаза блестят.
— Секрет, — улыбаюсь я.
— Я поеду приму душ и вернусь через полчаса.
— Ну, здравствуйте, толстая задница и дряблые руки. Это место просто восхитительно.
Я пялюсь на четыре огромные витрины, за которыми находится всевозможная выпечка, которую вообще только можно представить: пироги, пирожные, печенье, слойки, булочки с сахарной глазурью, пшеничные лепёшки, кексы, миндальные булочки, пончики, галеты, и это ещё далеко не всё.
— Что будешь заказывать? — спрашивает Лотнер, когда девушка за стойкой улыбается нам.
— Вишнёво-миндальные галеты и средний стакан пряного чая латте.
— Мне то же самое, — добавляет Лотнер.
Я подхожу к стенду, пока он платит.
— Здесь примерно сотня других вариантов выпечки, а ты выбрала ту, которую я носил тебе всю неделю, — он ставит наш чай на стол, а женщина приносит галеты.
— Спасибо, — улыбаюсь я ей.
Взяв стакан в руки, и подув на пар, исходящий от него, я пожимаю плечами.
— Почему я должна отказываться от этой вкуснятины? Почему ты сегодня взял чай?
Лотнер делает глоток.
— Подумал, что пойму из-за чего вся шумиха. Каждый раз, как ты пьёшь этот чай, на твоём лице появляется соблазнительно довольное выражение.
— Да? — спрашиваю я, широко раскрыв глаза.
— Да, это как чайное порно. Ты даже мурлычешь.
— Заткнись! Я не делаю этого.
Точнее делаю... но не из-за того, что я пью, а из-за того, что представляю у себя в голове.
Он тихо смеется.
— Мурлычешь. Это одновременно мило и сексуально.
Решив не тратить время зря, я впиваюсь зубами в свою восхитительную галету.