В эту ночь Мона уснула, едва добравшись до спальни и наспех приняв душ. Несмотря на то что она планировала провести ночь за чтением «Великого Гэтсби», сон сморил, едва она коснулась подушки. Во всем теле чувствовалась невероятная легкость, несмотря на огромное количество съеденного за день сладкого. Ну и что, один раз ничего не будет, – утешила саму себя девушка и отплыла в царство Морфея.
Проснулась на рассвете, на улице было еще темно – метель прекратилась. Немного поворочавшись, поняла, что сон ушел. Включив лампу в изголовье кровати, она погрузилась в чтение и не заметила, как на улице рассвело. Над последними страницами книги Мона рыдала – Дейзи, Гэтсби и даже мерзкий Бьюкенген успели стать ей родными. Невероятно. Целая буря эмоций разыгралась внутри, пока она одевалась. Интересно, это все фантазия автора или люди действительно так сильно любили друг друга каких-то сто лет назад. Что же произошло с чувствами сейчас? Почему они свелись к сексу в примерочной кабинке? Разве это любовь?
Мона прогнала от себя мысли, ей не хотелось пачкать ощущения от только что прочитанного романа пошлостью. Нужно обсудить эту книгу с кем-нибудь, иначе ее просто порвет. Наверное, этот Ян ее точно читал, кажется, он сказал, что это одна из его любимых книг. Может быть, получится поговорить?
Быстро умывшись и слегка припудрив лицо, девушка спустилась на первый этаж. Интересно, который час? С утра она не смогла найти свои часы. Кажется, забыла их на кухне, сняв во время выпечки. Неважно.
Упаковав в отыскавшуюся в гардеробе полотняную сумку коробку с печеньем и книгу, Мона выскочила во двор и задохнулась. За ночь весь мир стал белоснежным. Взошло солнце, и теперь снег искрился, словно кто-то щедрой рукой рассыпал по земле хрустальные осколки. Все выглядело новым, нетронутым, таким чистым и совершенным, что ей даже было страшно нарушать эту идеальность своими следами. Неожиданно для самой себя, оглядевшись по сторонам, Мона вдруг плюхнулась в снег и принялась поднимать руки и делать энергичные движения ногами в попытке нарисовать на снегу «ангела».
Девушка засмеялась. Вначале робко, словно пробуя на вкус, а затем все громче и громче. Она и не помнила, когда так смеялась в последний раз. Наверное, в детстве. Для селфи и парней у нее была тщательно отработанная перед зеркалом улыбка.
Она осторожно поднялась и оглядела результат. Осталась довольна. Осторожно, проваливаясь в снег и застревая в сугробах, она направилась к выходу со двора на улицу. Там двигаться уже было проще – кто-то расчистил главную дорогу. На ней по-прежнему не было людей. На то, что они здесь все-таки живут, указывали лишь легкие движения занавесок, когда Мона проходила мимо домов. Ей снова показалось, что она слышит стоны. А в одном из вскриков, вспугнувших чернильную ворону, что-то выискивающую на заледеневшем тротуаре, ей даже послышался голос графини. Но с эгоизмом молодости она отмахнулась от нелепых мыслей – ну чего бы графине кричать?