Кресло вдруг остановилось, киборга вытряхнули наземь. Он еще не мог двинуть и мускулом, но услышал, как заработали мощные механические ключи – и нашел силы закричать:
– Вы, недорослые maricons![2] Hijos de todo to pinche madre![3]
Он еле слышал свой голос из-за вытья ключей. Похоже, эти двое и в самом деле могут. И никто пальцем не шевельнет.
Шум стих. Киборг увидел, как мальчишки забирают его руки. Из обрубков лилась ярко-синяя киберкровь. Он чувствовал, как она сочится из тела, собирается в лужи вокруг.
Отделяя ноги, негодяи пожалели сил даже на ключи – воспользовались циркулярной пилой. Синяя кровь хлестала во все стороны.
Злые недорослые мясники! Зарезали словно быка, отдирают руки и ноги, будто это какие-то там финтифлюшки, будто он, ставший полным киборгом, не освободил себя от цепей, связавших нерешительный и слабый люд, будто не стоял за свой народ, семью и себя самого.
Парни паковали конечности в контейнеры гиробайков, как вдруг ослепительный прожектор центуриона высветил аллею. Значит, кто-то позвал на помощь, и несчастный киборг спасен!
– Эй, помогите, меня разбирают! – заорал он.
– Проходите, не мешайте, – равнодушным механическим голосом приказал центурион.
Свет прожектора погас, и киборг услышал, как механический монстр, лязгая, ушел из переулка. От отчаяния голос киборга превратился в тоненький визг:
– Вернись! Вернись сейчас же и помоги мне, ты, pinche madre, кусок дерьма!
Ребята захохотали.
– Побереги силы, это не преступление против Завода, – посоветовал меньший ростом. – Центурионов заботит лишь она, а Заводу на тебя начхать.
Киборг ощутил пинок. Этот мелкий ублюдок смеет пинать беспомощного! Ох, если удастся отыскать этих двух maricons, порву в мелкие вонючие лоскуты голыми руками!
– Оставь его, – посоветовал второй парень. – Надо ехать.
Киборг видел, как они оседлали гиробайки и скрылись, оставив его, безногого и безрукого, валяться в луже киберкрови. Он не мог ни двинуться, ни даже перекатиться.
– Auxilio![4] – заорал он. – Черт побери, хоть кто-нибудь, помогите мне!
Он подумал, что может сорвать голос прежде, чем кто-нибудь обратит внимание и подойдет.
Тут он не ошибся.
* * *
Катившееся по темной пустынной улице гиротакси было исцарапано, покрыто вмятинами и нуждалось в покраске. Водитель копил на нее, точнее, пытался копить, но времена были скверные. Правда, они всегда такие в Айрон сити, но про это водитель старался не думать. Он решил, что с такими слухами о свирепом серийном убийце, полосующем женщин на ночных улицах, можно неплохо заработать на ночном тарифе. Таксист в самом деле заработал, хотя не столько, на сколько рассчитывал. Женщины теперь ходили по ночам группами: вчетвером, впятером или вшестером. Конечно, если рассудить здраво, оно не слишком поможет. Едва ли полдюжины баб справятся с огромным озверелым киборгом. Они что, смогут повалить его, пригвоздить шпильками к тротуару и держать, пока не явятся центурионы и не продырявят маньяка? Однако факт: убийца не подходил к группам, любил отлавливать по одной. После стольких предупреждений, казалось бы, невозможно отыскать одинокую женщину на ночной улице.