И вдруг - поверите ли? - весь простенок, примерно метр на метр, заиграл всеми цветами радуги. Я даже вздрогнул от неожиданности, вздрогнул и вскрикнул - до того это было здорово. К счастью, тетка Соня уже привыкла к моим послекурортным выходкам и не придала значения.
Она уселась половчее в мягком кресле и, вооружившись вязаньем, стала смотреть передачи. Я устроился поближе. Не подумайте, что я близорук, нет, зрение у меня дай бог. Просто хотелось получше разглядеть здешнюю жизнь.
Сначала передавали какие-то игры-забавы, похожие на наш, земной, бокс. Двое - русский и американец - тузили друг друга не с азартом, а, я бы сказал, с остервенением, и у меня мелькнула догадка, что международные отношения и здесь, должно быть, оставляют желать много лучшего.
Потом на экране появилась довольно симпатичная дикторша в черном платье - точь-в-точь наша Валентина Леонтьева, только помоложе,- и предоставила слово пожилому профессору в очках (профессора на всех планетах в очках), который коротко, в течение пяти минут (я засекал время), подвел итоги дискуссии на тему: "Может ли быть счастливо государство, если в нем есть хоть один несчастный человек". Мнения разделились.
Однако большинство заявило, что нет, не может. Правда, перевес был небольшой, в три или четыре голоса, но среди этих голосов был и голос самого профессора, а это что-то значит.
Наступила короткая пауза, в течение которой по экрану порхали какие-то райские птички (это у них называется заставка), потом снова появился пожилой профессор, уже без очков, то есть очки-то были, только на этот раз он держал их в руках,- появился, чтобы объявить о начале новой дискуссии, которая, собственно, была продолжением первой. Вопрос ставился уже гораздо шире, так сказать, всечеловечнее: "Может ли быть счастливо государство, если рядом, в соседнем государстве, есть хоть один несчастный человек?" Вот так, ни больше, ни меньше.
Профессор исчез и больше в этот вечер не показывался.
Тетка Соня заохала, заволновалась. Она отложила вязанье и принялась искать бумагу и карандаш. Я спросил, зачем это ей надо. Она поглядела на меня каким-то странным взглядом, как бы не понимая, и всплеснула руками.
- Да как же, скажи на милость, я могу быть счастлива, если знаю, что где-то в Польше, во Франции или в той же Америке, будь она неладна, кто-то голодает или страдает? Никак не могу быть счастлива, тут и гадать нечего! Лицо тетки Сони покрылось красными пятнами.
- А если не знаешь? - подлил я масла в огонь.
- Как это не знаешь?
- Ну, не знаешь, и баста! Бывает же такое.