Оливия же считала, что наделена какой-то сверхчеловеческой силой, поэтому я позволила ей вывести себя из дома туда, где был припаркован мой Джип. Блеклая черная краска придавала ему весьма потертый вид, нужно было поменять шины и тормоза. Но все же это был мой малыш. Я могла погладить его по ровной передней дверце и касаться руками мягкой отделки, сколько душе угодно. Мое сердце ликовало от мысли, что машина не упадет и не умрет от моего отравляющего прикосновения.
Всю дорогу до школы Оливия сходила с ума по новой игрушке, которую где-то увидела. У меня все силы ушли на то, чтобы не начать биться головой о руль. Прежде чем выпрыгнуть из машины около своей начальной школы, она наклонилась ко мне поближе для обязательного воздушного поцелуя. Настолько близко, что не оставалось сомнений, — мы настоящие сестры с одинаковыми рыжеватыми кудрями и веснушками.
— Будь любезна с детишками сегодня, — напомнила я ей, — и, ради бога, не касайся ничего мертвого.
Оливия по-взрослому посмотрела на меня и направилась по дорожке в окружении розового цвета и блесток. Я постояла на месте пару минут, глядя, как она исчезает среди других низкорослых ребятишек. Папа говорил, что у Оливии взрослая душа, идо недавних пор я не понимала, что это значит.
Я посмотрела на часы на приборной панели: осталось пять минут, чтобы успеть на классный час и не получить очередное замечание за опоздание. Коллекционирование розовых листков с замечаниями, исписанных красной ручкой, стало моим хобби, однажды я смогу сделать симпатичный коллаж из них и повесить на холодильник для Оливии. Она обожает розовые вещи.
* * *
Спустя десять минут, я проскользнула на свое место с очередным замечанием и недовольным выражением лица.
— Ты опять? — прошептал темноволосый парень, сидящий рядом со мной.
Я послала ему надменный взгляд, который был встречен широкой усмешкой.
— А на что это похоже, Адам? — он пожал плечами, продолжая усмехаться.
— Может, больше не стоит просыпать?
Адам Льюис был единственным человеком в школе Аллентауна, который не перестал общаться со мной после аварии. Любовь с самой песочницы — вот, что было между нами, но все же я не могла ему рассказать, что опоздала, потому что моя младшая сестренка откопала своего мертвого хомяка и вернула его к жизни. Я вроде как хотела, чтобы он оставался моим другом.
Адам озадаченно на меня посмотрел. В особом ботаническом смысле он был милым, но между нами не было ничего, кроме дружбы. И не могло быть. Никогда.
Преподавательница нахмурилась, ее губы сжались в тонкую линию. Миссис Бентон практиковала на классном часу политику «без разговоров», что только заставляло учеников еще больше ненавидеть ее. Вернувшись к своему блокноту, я начала набросок, ожидая звонка об окончании первой пары. Мои мысли были прикованы к поступку Оливии, пока на бумаге появлялся старый дуб, выросший за окном классной комнаты.