То ли потому, что мы росли, то ли потому, что винегреты и пустой суп в нашей столовой были не особенно питательны, мы всегда ощущали не то чтобы чувство голода, а некую потребность поосновательнее поесть. Особенно она усиливалась к концу месяца, когда кончались и карточки и деньги. Вот из-за этой потребности мы с Кукушкиным и совершили тягчайшее преступление, за которое под суд не попали чудом.
Клуб нашей школы находился на втором этаже Гопа.
Мы сидели с Кукушкиным в зрительном зале и слушали лекцию о космических путешествиях. Мы уже прочли «Борьбу миров» и «Аэлиту», мы были знакомы с теорией Канта и Лапласа. Мы считали, что вселенная принадлежит тоже нам и рано или поздно, но мы все равно до нее доберемся. Мы даже мечтали о такой машине, которая могла бы превращать воздух в мясные котлеты и компот.
Когда лектор заговорил об организации питания на космических кораблях, Кукушкин встал и ушел.
Лекция кончилась. Я пришел на большой Гоп и сел на свою койку, я стал читать про себя:
Меня еда арканом окружила
И обдает эпической угрозой…
Но это мало помогало. Есть все равно хотелось. «Вот, — думал я, — хорошо бы съесть сейчас космическую пилюлю, о которой говорил лектор, — проглотил ее не разжевывая и ходи сытым целую неделю». За этими раздумьями меня и застал Кукушкин. По его лицу, довольному и веселому, я понял, что он был на каком-то пиру.
— Пойдем! — сказал Кукушкин коротко.
И я последовал за ним.
Столовая помещалась через дорогу от большого Гопа. Там мы подавали буфетчице карточку и сорок копеек. Она выстригала талоны, выдавала порцию хлеба и железный жетончик. Жетончики мы подавали в окошечко на кухню и получали тарелку супа и тарелку макарон.
На этот раз Кукушкин подвел меня прямо к окошечку.
— Ты можешь съесть два обеда сразу?
— Да! — ответил я.
И он подал в окошко три железных жетончика. Я съел две тарелки супа и две тарелки макарон. Кукушкин к супу не притронулся, а макароны ел нехотя. Он был сыт. Я тоже был сыт. А когда человек сыт, он становится добрым и общительным, у него возникает желание делать добрые дела.
И мы начали делать добрые дела.
— Где ты взял жетон? — спросил я Кукушкина.
И он повел меня в клуб. Мы сели на те же места, на которых сидели во время лекции. И Кукушкин взглядом указал на стул, стоявший передо мной. На спинке стула был приколочен двумя маленькими гвоздиками железный жетончик с инвентарным номером. Это был обед. Обеды были везде. Они были на спинках стульев и на ножках столов, на шкафах и люстрах, на койках и тумбочках. Мы наковыряли их штук по двадцать. Мы были щедрыми. Кукушкин дал три жетона даже Веньке Кузину и, видимо, показал ему, где и как они добываются. Венька сказал Кольке Бляхману. Колька Бляхман решил заработать на этом деле и стал спекулировать жетонами на обед. Он совершенно обнаглел и торговал этими железками прямо в столовой во время обеденного перерыва и, конечно, засыпался.