— Может быть и так, — сокрушенно произнес ярл. — но я все ещё надеюсь, что мы сможем догнать снеккар. Я искренне верю, что на этот раз Эльви все-таки ошиблась. Трудно согласиться с мыслью, что я потерял не только ладью, но и свою дочь. Мы слишком медленно движемся по этой реке.
— Это действительно так! — прозвучал откуда-то с кормы знакомый голос Глума. — Исчезнувшая ладья не могла далеко уйти. Её сейчас медленно несет течением вниз по реке и если наши гребцы будут более интенсивно работать веслами, то уже в самое ближайшее время мы увидим на горизонте это пропавшее судно. Налегайте на весла и меньше думайте о предсказании лживой и хитрой мерянки!
— Глум, ты неправ. Сам видишь: воины выбиваются из сил, но весел своих не бросают. Если к вечеру мы так и не обнаружим пропажу, то я соглашусь с Хауком и полностью выполню данное мной обещание. Пусть в нашей дружине будет на одного воина меньше, но это все же лучше, чем ссора с нашими всесильными и могущественными богами. Мы уже лишились одного из своих товарищей, и я не хочу, чтобы это продолжалось и дальше. Повторяю, ещё раз: если не вернем свой снеккар, ты, Глум, понесешь серьезное и справедливое наказание! — прозвучал в ответ резкий голос ярла, и вновь наступила тишина, нарушаемая лишь ритмичным скрипом уключин и таким же ритмичным и равномерным плеском мутной, забортной, воды.
Хаук сидел на предназначенном ему месте и, как и все остальные, усиленно двигал тяжелым и длинным веслом. Слова Кленга были правильными, хотя и не полностью совпадали с его собственным мнением. Снеккар, действительно, не мог уйти так далеко, если, конечно, на нем не было гребцов. Местный житель, на которого ссылался Глум, вряд ли способен так эффективно управлять этим новым, даже для викингов, судном, а Тора никогда не расскажет этому славянскому вору о том, как можно ускорить движение этой современной варяжской ладьи. Для предполагаемого похитителя было бы значительно проще утопить украденное судно в глубоком омуте, а самому, тихо и незаметно, сбежать со своей мерянкой в лесную и непроходимую глушь. Он, Хаук, поступил бы именно так. Что же касается версии о том, что все эти события не обошлись без участия богов, то здесь у юноши не было никаких сомнений. Ведь далеко не случайно в прошедшую ночь прилетал к ним один из сыновей великого Одина и поразил варяжского воина, охранявшего в то время этот злополучный и так загадочно пропавший снеккар. Это был знак. Эльви утверждает то же самое. Глум не должен был избежать справедливого и вполне заслуженного наказания, но Клёнг поступил иначе. Он поверил не Хауку, а этому лживому человеку и вот теперь произошло то, что и должно было произойти.