А я знаю, господин, она у него была, у рыцаря. Он от неё млеет, за столом сидел так вино ей сам подливал, не ленился встать, лакея не звал. И смотрел на неё и смотрел как дурень на красную рубаху. Рот разявит и сидит, дурак-дураком, улыбается.
– Значит, у рыцаря она была, – чуть улыбнулся Волков.
– Ну не с солдатами она миловалась, у рыцаря. Шалава она. Вам не пара. Хотя и добрая.
– Бог с ней, не до неё мне сейчас. Ты молодец, предупредила меня в прошлый раз, беду отвела. Как знала.
Он хотел погладить девочку по голове, но вспомнив про чуму, отдёрнул руку:
– Ты давай, ещё в шар глянь, что меня ждёт, как мне мощи из города вывезти, как в цитадель попасть? Люди мои ненадёжны, мне всё нужно знать.
– Сейчас гляну, только отойдём к реке. Мне раздеться нужно. А люди ваши ненавидят вас, и зло замышляют, но боятся вас, я ещё вчера это знала, да забыла сказать.
Она снова сидела на берегу реки, голая и отрешённая. Мёрзла, но как и всегда улыбалась.
Долго смотреть в шар на этот раз Агнес не смогла. Вскоре откинула его небрежно, а сама повалилась на одежду усталая. Легла на бок лицом к нему. Глаза закрыты. Волков прикрыл её наготу платьем и стал ждать, пока он перестанет теперь глаза. Наконец не выдержав, он спросил:
– Ну, видал, что ни будь?
– Немного. – Тихо ответила девочка.– Беда вас ждёт. Совсем рядом она. Говорю, люди ваши замышляют каверзу против вас.
Она говорила медленно, не открывая глаз. Словно засыпала.
– И белый человек вас ждёт, снова убивать думает, вы ему бед много сделали, а люди ваши вам не помощники. Они хотят, что б вас убили. Опостылели вы им. Они и сами думают вас убить, да боятся. Нет, не осмелятся. А белый человек не боится. Злится он сильно на вас. Да, серчает, за то, что порушили вы его дело.
– Серчает? И что за дело я порушил? И как?
– Не знаю. Не видела.
– А он случаем не монах, что с нами шёл?– Спросил кавалер, думая об отце Семионе.
– Нет, монахов отцов он ненавидит люто, как и вас. И он местный, дом у него тут.
Она замолчала, села. Стала одевать нижнюю рубаху. А лицо её было бледным, руки слабыми. Нелегко ей давался шар. Она накинула рубаху, встала, и грустно глянув на Волкова произнесла:
– Не ходили бы вы туда, господин. В прошлый раз вас ваши люди уберегли, а сейчас они не помогут. Не ходите,– она вдруг прикоснулась к его щеке рукой,– богатств у вас много, люди верные есть, что вы там ищите, зачем Бога дразните?
– Обещал я.– Коротко ответил кавалер, вставая с травы. – Надо мне.
– Всё гордыня ваша неуёмная, а гордыня грех. – Заговорила девочка с разрежением, и тут же смягчилась.– Не ходите, господин.