– Господин Георг, рыцарь наш, велите своим дуболомам пустить нас.
И тут же Георг фон Пиллен изменился в лице, только что холодный и несговорчивый, вскочил, и, придерживая меч, едва не бегом кинулся к женщинам, с поклонами остановился и стал им что-то говорить. Но Брунхильда не была бы Брунхильдой, если бы не настаивала на своём, всем видом выказывая своё нетерпение. И тогда Волков встал и крикнул:
– Хильда, Агнес, господин фон Пиллен прав, не надо ко мне подходить, как из города выйдем, ещё неделю в отдельном лагере мне посидеть придётся.
Он специально так говорил, он понимал, что теперь фон Пиллену будет труднее им отказать. И фон Пиллен это понимал, он вернулся за стол ещё более хмурый. Но на его хмурость Волков уже внимания не обращал, он уже писал что-то красивым почерком.
Написал быстро, и подал бумагу Брюнхвальду, тот машинально взял бумагу, но даже не заглянул в неё. Он смотрел на молодых женщин, что стояли невдалеке и не собирались уходить. Потом он спросил у Волкова:
– Одна из этих женщин ваша жена?
– Нет, – коротко ответил кавалер, не собираясь развивать тему.
– Родственницы? – Продолжал Брюнхвальд, всё ещё не глядя в бумагу.
– Нет, ротмистр, читайте, что я написал. Фон Пиллен ждёт.
Брюнхвальд оторвался от созерцания женщин и, хмурясь, стал читать. Дочитав до конца, он не произнёс ни слова, взял перо, положил бумагу на стол и, разгладив её тяжелой солдатской ладонью, стал приписывать своё после слов кавалера. Писал он плохо, марал бумагу, буквы были уродливы, в словах были ошибки, да и сам процесс давался ему с трудом. Но он дописал и протянул бумагу Волкову для прочтения. После всего письмо выглядело так:
«Я, кавалер Иероним Фолькоф, милостью Господа рыцарь Божий волею епископа Вильбурга и с благословения архиепископа Ланна, прибыл в город Фёренбург дабы спасти святые мощи великомученика Леопольда от поругания еретиками или ворам. И доставить их епископу Вильбурга. В городе встретил безбожников, что грабили городской арсенал, и, в бою побив их, взял у них бронзовую, добрую полукартауну на добром лафете под ядра на сорок фунтов. Прошу господина земли этой, принца Карла Оттона четвёртого, курфюрста Ребенрее, сию полукартуну взять себе до срока, когда жители города Фёренбург попросят вернуть её обратно.
Кавалер Иероним Фолькоф».
Дальше корявыми буквами шла приписка:
«Я, Карл Брюнхвальд, ротмистр добрых людей из Эксонии, что верят в Истинного Бога и чтут Церковь, мать нашу, по договору с бургомистром города Фёренбурга, охранял цитадель и казначейство. Более охранять сию цитадель не могу, ибо еретики пришли под город во множестве и с пушками, а у меня людей всего три дюжины. И чтобы не дать безбожникам побить меня и людей моих и пограбить казначейство, велел я людям своим вывезти деньги медные, что были мне доверены, и прошу принца Карла Оттона четвёртого, курфюрста Ребенрее, принять сие деньги на хранение. Денег тех – три воза без счёта. Всё в мешках. И прошу офицера, кавалера фон Пиллена, выдать мне в том расписку.