– И кого же нанял архиепископ?
– Нанимал не он, а епископ Вильбурга.
– Ах, вот как, опять он. Престол уже устал увещевать семейство Вуперталей, эти братцы наносят Церкви большой урон. – Нунций вздохнул. – Кровная знать на церковных престолах приносит только вред.
Приор брат Родерик не осмелился ни повторить, ни согласится вслух с такими словами. Но в душе он был полностью солидарен с нунцием.
– Мне нужна аудиенция у архиепископа, – продолжал отец Себастиан. – Но не простая аудиенция. Нужно, чтобы на ней присутствовали все отцы церкви и все аббаты земли Ланн и окрестных земель. Сможете это устроить?
– Конечно, сразу после рождества они все съедутся сюда. Их легко будет собрать на аудиенцию, но зачем нам это?
– Престол желает знать, кто из отцов встанет на его сторону, а кто будет на стороне архиепископа. Чтобы потом мы могли делать выводы.
– Я всё сделаю, все отцы будут на вашей аудиенции, но каковы главные цели собрания. – Сказал брат Родерик.
– Первым делом мне нужно собрать денег, дело второе вернуть мощи в храм Фёренбурга, уворованное да вернётся владельцу, третье дело – наказать вора. И главное, – нунций помолчал, – мы должны показать всем святым отцами и пастве, что в земле Ланна и в округах последнее слово будет не за Руперталями с их древней кровью, а за порядком и добродетелью, что несёт Святой Престол.
Брат Родерик, приор ордена Креста святого Андрея и канцлер курфюрста Ланна, был согласен с каждым словам своего наставника:
– Буду молить Господа, чтобы так и было.
Город всё больше погружался в праздник. Еда и вино заметно подорожала, да и пиво тоже. Брунхильда и Агнес вернулись из церкви утром возбуждённые:
– В городе все готовятся к празднику, – заявила Агнес, бросая на стол платок. – Везде свиней режут, баранов.
– До великого поста ещё два месяца, отчего же мяса не поесть. – Сказал отец Семион.
– А ещё в конце улицы у нас сахар стали продавать в лавке, сегодня открылась, – продолжала Агнес, садясь за стол. – Там печенье и фрукты в сахаре.
А Брунхильда была более серьёзна:
– Богатые дома пред воротами ели ставят.
– Зачем это ещё? – Спросил Волков.
– Не знаю, – сказал красавица.
– Древний обычай, идёт со времён пращуров наших, – начал объяснять всем брат Ипполит. – Символизирует вечную жизнь, а для верующих попирание смерти и Воскресение Господа нашего.
– Нам тоже нужно поставить Ёлку у ворот, – сказал Брунхильда.
– Ну, нужно, так нужно, – кавалер глянул на слугу: – Ёган найди ёлку и поставь перед воротами.
Ёган скривился, не охота ему было из тёплого дома куда-то переться. Искать ёлку, ставить её. Он зыркнул зло на Брунхильду. В другой раз и отпустил бы колкость в её адрес, да теперь уже был учён, вздохнул и стал собираться. С ним вызвался пойти брат Ипполит. Сам напросился. Заодно хотел зайти в магазин, где торговали книгами, теперь он мог себе это позволить, деньга у него завелась, свою долю он получил после дележа трофеев.