Потом приезжий викарий прочёл короткую молитву, и все условности были соблюдены, медлить далее смысла не было, и брат Себастиан заговорил, сразу о деле:
– Прискорбно говорить мне о том, но король и император длят распрю свою, в благодатных землях, когда еретики и магометане рвут тела и души детей Истинной Церкви. И здесь и в странах южных.
– То воздаяние нам за грехи наши,– со скорбью в голосе отвечал курфюрст.
– Верно-верно,– соглашался нунций и продолжал,– но долг Церкви по мере сил облегчать, и так не простую, жизнь детям своим.
– На том и стоим,– соглашался курфюрст.– Молимся за детей наших.
– Молитва великая сила, но мир наш несовершенен, и порой, кроме молитвы, надобен и металл презренный, что бы люди добрые и сильные духом, не думали о пропитании семей своих и посвящали жизни свои и силы свои сохранению Столпа веры нашей, Святого престола. И я со смирением прошу ваше Высокопреосвященство, принять участие в святом деле этом.
Курфюрст насупился и молчал, конечно, он знал, зачем приехал нунций, но не думал, что он заговорит о деньгах вот так вот сразу. Он взглянул на казначея, как бы давая ему слово, и брат Илларион, человек тихий и спокойный заговорил:
– Казна земли Ланна – пуста, только что императору было дарено сто семьдесят лощадей, война с еретиками опустошила нас.
– Неужто такая богатая земля и тридцати тысяч не соберёт? – Не верил нунций, начиная с завышенной суммы.
Архиепископ только усмехнулся, а казначей продолжал:
– Тридцать тысяч? Да мы и пяти не сможем собрать, текущие долги земли – сорок шесть тысяч, мы задолжали содержание своим добрым людям уже как за четыре месяца.
– Святой Престол рассчитывал на славную землю Ланн.– Продолжал гнуть нунций.– Последний раз вы слали серебро после пасхи, а сейчас уже Рождество миновало, может брат Илларион изыщет хотя бы двадцать тысяч.
– Казна пуста,– со смиренной тихостью говорил брат Илларион.– И коли нет в ней серебра – так нет его, и не появится оно пока таможенные сборы не придут, а придут они лишь по окончании зимы, а с мужиков подати и с земель налог так и вовсе осенью будет, а то что приходит от города, то даже и текущие наши нужды не покрывает, а то что с храмов идет, то мы вам сразу высылаем, присутствующие здесь отцы не дадут мне слукавить, люди поиздержались, торговли нет, ремёсла только военные процветают, храмы нищими и страждущими наполнены, казначеи храмов жалуются мне о скудости своей, могу письма их показать у меня их тома уже. Святые отцы,– он обвёл рукой присутствующих,– будут свидетелями моими.