– И как, черт побери, ты собираешься это сделать?!
– Попросить. Ты просишь, дружище, просишь ребят из регистрационной службы в Лондоне сделать это для тебя. «Дела в Иране что-то совсем запутались», – говорю я. «Да, чертовская неразбериха, старина, это есть», – говорят они. «Я бы хотел на время снова прописать своих пташек в британском реестре, – говорю я. – Возможно, я их вывезу оттуда, пока ситуация не придет в норму… Разумеется, власти предержащие в Иране дают свое разрешение, вот только сейчас я никак не могу получить от них эту чертову бумагу с подписью, ну, вы знаете, как это бывает». – «Разумеется, старина, – говорят они, – с нашим чертовым правительством то же самое… вообще с любым чертовым правительством. Ну, пташки-то твои, тут сомнений нет, это, конечно, самую чуточку против правил, но я так думаю, все должно быть нормально. Тут у нас междусобойчик намечается для старых друзей, ты придешь?»
Мак-Ивер остановился и в изумлении уставился на него:
– Они согласились?
– Пока нет, приятель. Дальше?
– Да у меня этих «дальше» штук сто, вот только… – раздраженно выпалил Мак-Ивер, снова двинувшись вперед: стоять было холодно.
– Только – что?
– Только если я тебе их буду выдавать по одному, у тебя всякий раз найдется ответ и возможное решение, но вот в одно целое они все вместе никогда не сложатся.
– Я согласен с Дженни, нам придется все делать самим.
– Может быть, но план должен быть по-настоящему реализуемым. И еще: мы получили разрешение вывезти три двести двенадцатых, возможно, мы могли бы таким образом вывезти и остальные?
– Эти три пока в Иране, Мак. Партнеры, не говоря уже про Иранское управление гражданской авиации, их из своих захапистых лап не выпустят. Посмотри на «Герни» – у них все машины конфисковали. Сорок восемь штук, включая все двести двенадцатые, – миллионов на тридцать вертолетов стоят и ржавеют, они даже техническое обслуживание наладить не в состоянии. – (Они посмотрели на взлетно-посадочную полосу. Там садился «геркулес» британских ВВС.) – Талбот сказал, что к концу недели весь технический персонал и инструкторы британской армии, ВВС и военного флота будут эвакуированы, а в посольстве их останется три человека, включая его самого. Похоже, во время беспорядков возле американского посольства кто-то, воспользовавшись неразберихой, проник внутрь, взорвал сейфы, вытащил шифры…
– У них там все еще хранилось что-то секретное? – спросил пораженный Мак-Ивер.
– Видимо, да. Как бы то ни было, Талбот говорит, что это проникновение заставило съежиться каждую дипломатическую задницу в христианском мире – равно как и в советском, да и в арабском. Все посольства закрываются. Арабы надулись сильнее всех остальных – ни одному шейху не хочется, чтобы хомейнизм пробрался на другую сторону залива, и они готовы и способны выложить свои нефтедоллары, чтобы этого не допустить. Талбот сказал: «Ставлю пятьдесят фунтов против сломанной заколки, что Ирак уже втихую раскрыл свою чековую книжку, курды тоже, и вообще все арабы, которые за суннитов и против Хомейни. Весь залив теперь как пороховая бочка».