Галантерейщик, кстати, искренне удивлялся уважению, которым пользовалась простая кормилица капитанского сынишки. Он-то по русски ни бельмеса, да и не стремится разобраться. А пассат никуда не девался – исправно задул к нам в корму. Поскольку для пополнения запасов воды и продовольствия мы никуда не заходили, а непрерывно двигались к цели, то менее, чем за месяц по плавной дуге обогнули западную оконечность Африки и двинулись на юг-юго-восток прямиком к цели. Припоминаю, что размышлял насчёт того, стоит ли провести праздник Нептуна при пересечении экватора – скучно же людям! Но Софи отсоветовала – очень уж нынче народ на веру христианскую распропагандирован. Хотя, она об этом и с Василием словечком перемолвилась.
Что-то многовато стало этого Василия в Сонькиных мыслях. Уж не сердечко ли у неё заиграло? Или другое место? Она, как-никак, баба. И меня несколько раз ни с того, ни с сего отключала. Может быть решила, что клин клином вышибают?
"Ну да, — мысленно ответила Сонька. — Я баба. А он мужик. И залететь я не боюсь, потому что рожать уже умею. К тому же неженатый он. Так, баловал с девками. Так и я, получается, баловала с парнями."
* * *
Стоящие на четвереньках члены команды склонились над расстеленной по верхней палубе тряпицей и что-то сосредоточено высчитывают, передвигая по полотнищу кончиком свайки.
— Да, через три на четвёртую, — согласным тоном произносит боцман. — И так каждый раз. От этого и кажется, будто косина идёт по ткани. А оно, оказывается, нарочно так сделано.
Разумеется, Софи этот разговор заинтересовал, но становиться на четвереньки она не стала – положила обрывок паруса на планшир и пересчитала нити основы и утка между переплетениями – заковыристо получилось. Это сколько же самого канительного труда ткачу нужно приложить, чтобы добиться подобного. Только ради того, чтобы получить признаки проявления диагонали на поверхности?
— Господин Маас! — обратилась она к пассажиру, по случаю прекрасной погоды находящемуся тут же на верхней палубе. — Вы ведь разбираетесь в тканях. Скажите, почему материя сия так причудливо соткана?
— Хм! Саржевое плетение, — удивился голландец. — Оно сообщает полотну отличную прочность на разрыв. Так умеют делать во Франции и в Италии, но продают очень дорого. Заметьте, это довольно тонкий лён, но он мало чем уступит вдвое более толстой пеньковой парусине.
Присутствующие при этом диалоге члены команды тут же устроили сравнительную проверку, оперативно соорудив из подручных средств подходящий стенд. Первым делом измерили прочность саржи, а потом перепробовали и парусины, и сукна, и бязи, и домоткань… много чего испытали на разрыв. И тут же принялись за расчёты, сравнивая отношения удельной массы ткани с усилием, которое она выдерживает.