— А крепость на Таманском полуострове ставить нужно?
— Государь! Я ни в военной науке не смыслю, ни в резонах государственных. Есть у тебя мужи основательные. Пусть они над этим репы свои морщат.
— Не смыслишь, значит! Тогда объясни мне содержание вот этой сказки про Золушку, — государь добыл из ящика стола свиток и протянул мне.
"Главному дьяку Счётного Приказа от настоятеля лодочного двора Никишки Золкина сказка из городу Тобольску.
От прошлого летнего солнцевороту по нынешнее людишками фрейлины Софьи товаров перевезено на 52 рубля 40 копеек, от которых двадцатая часть 2 рубля и 26 копеек, а с десятины земли на которой двор поставлен с позволения воеводы ещё рубль, да рубль воеводе. И с пяти мужей, что на дворе, по полтине итого 6 рублей и 12 копеек в казну да рубль воеводе."
— В народе это называют парадигмой, — пробормотал я себе под нос. Но государь расслышал:
— Какой такой парадигмой?
— Никиша заявил, что считает себя верным твоим подданным, отчего положенные с него подати исчислил и в счётную палату с объяснениями доставил. А что описку допустил в промежуточной записи, так итог-то он вывел верный.
— И кем, интересно, такие подати положены?
— Мною, конечно. В тех, которые нынче действуют, мозги сломать можно, вот я и придумала понятные. Так, чтобы не безделицу платить, но и дышать оставалось.
— С тебя, если по правильному, податей вообще брать не следует, как и с дворов твоих и с людишек, — нахмурился Пётр. — Но деньги, что поступают из Архангельска, Котласа и Мурома столь значительны, что смеха не вызывают, в отличие от сей забавной эпистолы. А теперь объясни, почему ты так дело решила, а не иначе?
— Простой расчёт, — хлебнул я ещё кофе. — Ты, чтобы собрать податей на два рубля, небось, рубль тратить вынужден. Траты эти исчислить нелегко – они размазаны по жалованиям или пожалованиям. По расходам, связанным с посылкой людей, с переписями дворов и прочими хлопотами. Опять же бояре! Денег они тебе платить не должны, потому что службой своей отслуживают. Так ведь службу эту на весах не взвесишь, аршином не обмеряешь. Зато попробуй у них таможни внутренние отбери!
— По твоему способу тоже неладно, — рассудил Пётр. — Если такую цену за землю стану ломить, то Строганов по миру с сумой пойдёт. Ему немалых волостей и не перечесть сколько принадлежит. А из-за обложения выручки купцы взвоют. Да и подушная подать не так-то проста. Если её с души брать, так где крепостной на неё тех копеек насобирает, когда ему нечего продать? А брать с хозяина того крепостного тоже не дело. Этого бояре не допустят, потому что платить для них не в обычае.