— Джентльмен разговаривает с дамой только так. А ты подвинься немножко, если хочешь, чтобы я обсушился малость.
Но она оставила его слова без внимания.
— Если я погибну, виновницей будешь ты! — шутливо трагичным тоном произнес он.
Она рассмеялась громко и доверчиво, как ребенок. И невольно подвинулась на краешек камня. Альберт сел возле нее и, высоко задрав колени, уперся ботинками, с которых стекала вода, в край торчавшего из воды утеса. Он сунул руку в карман, вынул пачку сигарет и скривился.
— Размокли…
Обрывки порванного письма все еще кружили у их ног. Альберт вытащил клочок бумаги из воды, обсушил на солнышке и высыпал на него содержимое размокшей сигареты. Вынул из кармана длинный продолговатый мундштук с изогнутым, словно у чубука, коленцем и не менее замысловатую зажигалку. Но огня она не давала. Альберт не растерялся, вытащил из кармана круглое выпуклое стекло.
— Выпало у старика из очков, — рассмеялся он, — но я ему, наверное, не отдам. Самому пригодится.
Стеклышком он поймал солнечный луч и зажег сигарету. Сабина с детским изумлением следила за его действиями. Альберт, жадно затягиваясь, дымил, как паровоз. А чтобы развлечь Сабину, стал выпускать дым колечками, щеголяя своим искусством. Одно из колец изогнулось сердечком.
— Сабина, — сказал Альберт, — если бы ты только знала, как ты мне нравишься!
Она вздрогнула, должно быть, припомнив что-то.
— Уходи, уходи скорее! — просила она с лихорадочной настойчивостью. — Я не могу, я не должна с тобой разговаривать.
— Ах, так? — Голос Альберта стал жестким. — Значит, Отец уже успел про меня насплетничать? А с директором Пшеницем разговаривать можешь?
Он сердито вытряхнул окурок из мундштука прямо в воду. Тотчас же подскочила рыба, ткнулась в него мордочкой и поплыла дальше.
— Сабина, куда ты? Подожди! Сабина.
Он протянул руку, но было поздно, Сабина спрыгнула с камня. И теперь бежала по берегу. Альберт встал на камень, пригнулся, готовясь к прыжку. Гигантским броском он достиг мелководья. Покачнулся, ослепленный брызгами. А Сабина между тем взбиралась вверх по склону. Мокрое платье облепило ей ноги. Несколькими шагами он догнал ее, преградил дорогу.
С трудом переводя дыхание, они стояли друг против друга, мерясь взглядами.
— Дай пройти, — спокойно сказала она.
Он встал на колени, схватил ее руку и поцеловал. Поднял к ней изменившееся, бледное лицо. Она негромко вскрикнула, вырвала руку, побежала и вскоре исчезла в ивняке. Альберт все не поднимался с колен. Он вдруг упал и в исступлении стал кататься по земле.
Только теперь я заметил, что рядом со мной стоит Эмилька.