…Доктор Блюменхаген успешно закончил обрезку живой изгороди. Чуть больно руки, но он доволен. Нет-нет, он и впрямь доволен. И не вредный он совсем. Ну а если же он самый вредный? Юрген ведь так считает?
Жарко в мансарде! Всю ночь окна были открыты настежь, но это не помогло. Тепло предыдущего дня засело в уголках чердака. Юрген проснулся и видит: подушка лежит на голом животе, простыня сбита к ногам. Он думает: «Как бы удержать сон, который я только что видел?» Но ничего не получается. И всегда так: только что все виделось сногсшибательными четкими картинами, а при свете дня сразу рассыпалось на мелкие осколки бессвязных ощущений…
Однажды он решил сконструировать такой аппарат, при помощи которого можно было бы потоки мыслей переключать на обыкновенный телевизор, и они на экране превращались бы в нормальные картины. Назвал он свою конструкцию очень просто: «Седьмая программа».
И если у тебя достаточно большая и достаточно сонливая семья, то для «Седьмой программы» представятся немалые возможности.
Юрген откинул подушку, высвободил ноги из-под простыни и сел на край кровати. Со скоростью, на которую он только был способен, он просчитал от одного до ста, извлек квадратный корень средней сложности, а затем упал на пол и тридцать один раз выжался. Такова была его норма. Он мог бы и тридцать пять раз, но тридцать один ему больше нравилось. Число очень интересное.
— Ну а что же дальше? — произнес он громко.
В обыкновенные дни в это время заявлялась мать: «Юрджи, ты уже проснулся? Бассейн свободен.» С тех пор как отец переделал прачечную и поставил там бойлерную колонку, Юрген не переставал спорить с матерью о том, как назвать новое достижение. Стоило ей сказать «бассейн», как он дважды повторял «ванная». Так же, как «бассейн», он не выносил, когда она говорила «тачка», вместо «трабант». Мать это, правда, мало трогало, разве что скажет иногда: «Что это ты? Радоваться надо, глупыш, что у нас свой бассейн».
Итак, теперь мать на очереди! Но, не услышав ее обычного «Юрджи», он вспомнил: он же один в доме! Одинокий холостяк, богат и молод. «Иоганн! — позвал он самого себя, — на завтрак прошу яйцо всмятку. И желток чтобы как летнее масло для „трабанта“ — не круче и не жиже». — «Слушаю-с, господин, но сначала водная процедура в нашем домашнем бассейне, не правда ли?»
Потом, уже придя на кухню, Юрген немного растерялся. Подумал, достал масло и молоко из холодильника, рядом поставил банку с малиновым джемом (болгарским), взял из ящика нож со сточившимся лезвием, который все называли острым, включил динамик — «отпускную волну», еще успел услышать, что температура воды у Балтийского побережья плюс 18 градусов, и, гордый своей многогранной и осмотрительной деятельностью уже в самом начале самостоятельной жизни, сел за стол, покрытый белоснежной клеенкой.