Путешествие из Нойкукова в Новосибирск (Кант) - страница 79

Визжат тормоза. Справа клюет носом «дачиа», и красивый дядька с орлиным носом (и орлиной шевелюрой), высунув из окна голову (орлиную голову), резким голосом (орлиным голосом) кричит:

— Не можешь повнимательней быть, глупый ты парень!

— Не могу, — огрызается Юрген, — я же глупый!

Но «орел» уже включил скорость и по-королевски укатил. На заднем стекле румынского автомобиля сверкнули серебристые буквы «Рено», и промелькнула вязаная шапочка.

Ну, ладно, то, что Юрген лишил его нрава первого проезда, — не такое уж страшное преступление. И все же быть внимательнее следует. Здорово надо быть внимательным!

…В Рёригке все было так, как обычно бывает на побережье Балтийского моря в летние месяцы. Одни шли из дома на пляж, другие — с пляжа домой. Третьи сидели в ресторане, четвертые покупали игрушечные маяки с градусником внутри и миниатюрные консервные банки с паштетом. Не менее тридцати процентов населения, очевидно, состояло из девушек. И добрая половина этих девушек была похожа на Сусанну Альбрехт. Это несколько озадачило Юргена. Некоторое время он бесцельно толкался среди идущих на пляж и возвращающихся с пляжа девушек и кончил тем, что поставил свой мопед, прислонив к стене, где висела аккуратная табличка, воспрещавшая стоянку велосипедов. Подумаешь! Это же про велосипеды сказано. Разумеется, тут же появилась какая-то недовольная женщина лет пятидесяти — шестидесяти: «Ты что, читать не умеешь?» Юрген, глядя мимо этой тетеньки, приложил ладонь к оттопыренному уху и спросил:

— Извините, пожалуйста, скажите, где вы находитесь?

— Ну, это мы еще посмотрим! — сказала тетенька. — Вот-вот муж должен вернуться.

Юрген купил себе порцию желтенького мороженого и две жареные сардельки. Мороженое было невкусное, зато сардельки явно удались. Но с другой стороны, они гроша ломаного не стоили по сравнению с холодным вишневым супом, который подавали в стоящем на усеченной пирамиде и так хорошо защищенном от наводнений доме. Однако об этом Юргену не следовало вспоминать. Уж очень там его все за живое задело! И теперь потянуло обратно силой в сотни лошадиных сил. А то и сам Джеймс Ватт потащил его обратно к усеченной пирамиде. «Воде скажи спасибо, коль чисто все и любо!»

Но может быть, это чувство следовало бы назвать тоской по дому? Но тоска по дому и сквозняки — эти два понятия для Юргена Рогге из Нойкукова не существовали. Да и не могло это быть тоской по дому. Его дом стоял в Нойкукове, его дом — это папа и мама, а вовсе не Люттоян. Да-да. Его дом у папы и мамы — этих таких славных и смешных стариков-родителей. Там стоял его стул, его чертежная доска, его кровать, его полки. Там его тайнописи, там он показывал родителям свои пятерки. И все это было не так уж плохо. Нет, нет, чего там! И он с удовольствием там опять побывает. Но не сейчас. Не сразу. Сначала надо найти Сусанну Альбрехт и после такой болезненной разлуки вновь заключить в объятия горячо любимую… У Люттояна ему, собственно, больше нечего делать. Да и кто знает, примет ли старый поклонник энциклопедии его еще раз — он же отправил его учиться на смотрителя дамб и плотин! Ну а если это нельзя назвать тоской по дому — это, скорее всего, обжорство! Вишневый суп не дает ему покоя. Ну, может быть, он там немного и занесся: «h — это высота, не так ли?.. это же все в таблицах Шюльке значится… только цифры подставить, и все пойдет как по маслу…» Или ты, Юрген, по своей вывеске соскучился, обратно получить ее хочешь?