Он затряс головой и с трудом перевел дыхание.
— Эта штука там, за вами, сначала показалась мне сплошной скалой, но теперь я разглядел в ней дыры… Это отверстия, похожие… Они похожи на большие круглые окна!
Я обернулся. Беншнейдер был прав. Я отчетливо разглядел окна; можно было даже различить оконные переплеты из узловатых стержней, за которым смутно виднелись какие-то неотчетливые формы.
— Это же лица! — завопил Беншнейдер.
Очевидно, в этот момент по улице проехал омнибус, так как я услышал перезвон колокольчиков и хлопанье бича. Служанка на кухне распевала во все горло.
— Я больше не хочу оставаться здесь! — закричал снова Беншнейдер, размахивая руками так, словно изображал ветряную мельницу.
После очередного взмаха его рук послышался стук упавшего на пол предмета и звон бьющегося стекла. Я повернулся к нему; при этом скала исчезла из моего поля зрения, и взгляд скользнул по далекому берегу застывшего озера. Какое-то огромное существо, видимое еще недостаточно отчетливо, перемещалось по поверхности воды, резко и неуклюже изгибая тело движениями ползущей рептилии. Правда, его никак не удавалось разглядеть как следует, но даже без этого я сразу ощутил его чудовищность и омерзительность.
— Там лица, — снова взвыл Беншнейдер, пряча лицо в ладонях. — Лица и руки!
Что-то зашумело над нашими головами, словно сверху на нас опускалось нечто огромное и крылатое…
И в этот миг я увидел своего Виргилия, лежавшего на столе, увидел валявшуюся рядом с книгой трубку; в кресле напротив съежился бледный и дрожащий Беншнейдер. На ковре под ногами хрустели осколки пресловутой бутылки, разлетевшейся вдребезги.
Господин Вольмют без особых усилий склонил Беншнейдера принять высказанную им в самом начале их совместного приключения гипотезу: они оказались жертвами странной галлюцинации — и не более того. Разумеется, старина Франц сожалел о пропавшем ликере, хотя и признавал, что крепко призадумался бы, прежде чем снова пригубить эту жидкость, даже если такая возможность представится ему в дальнейшем.
— Слишком уж жуткие рожи были у этих существ, — говорил он с содроганием.
Но ректор Лооб, которому профессор латыни рассказал об удивительном происшествии, высказал иное мнение.
— Уже несколько лет ученые говорят о смежных пространствах, об иных изменениях, — задумчиво сказал он. — Какая жалость, что мне не довелось оказаться на месте этого болвана Беншнейдера. Мы с вами, Вольмют, наверняка смогли бы провести наблюдения, подтверждающие эту новую научную теорию.
Господин Вольмют сохранил кусочки бутылочного стекла, пробку и часть ковра, на которую пролилась загадочная жидкость и которая все еще хранила ее странный терпкий аромат.