Хозяйка размахнулась и нанесла точный удар кочергой. Чудовищное видение исчезло.
У ректора Лооба сохранилась кочерга, послужившая оружием для нашей мужественной фрау Моншмайер. Она была скручена самым невероятным образом, так что больше всего напоминала штопор.
Никто и никогда больше не видел господина Вольмюта.
В ходе последовавшего за описанными выше событиями расследования члены магистрата и их помощники, осматривавшие комнату профессора, испытали сильную тошноту, за которой последовала необъяснимая полная потеря сил. Тем не менее, все пострадавшие быстро пришли в себя за исключением доктора Бунда, у которого врачи обнаружили следы ожогов и который на длительное время потерял зрение.
По совету ректора Лооба коммунальная магистратура Хольцмюде решила сохранить эту невероятную историю в тайне, насколько это представлялось возможным. К сожалению, у Франца Беншнейдера появилась нехорошая привычка искать ссоры с торговцами-евреями. Он не единожды основательно избивал некоторых из них, как только напивался до соответствующего состояния. А когда Беншнейдер был пьян, он не умел держать язык за зубами — если бы он не пил, то вряд ли мы узнали когда-нибудь о случившемся.
Перевод: И. Найденков
2000
Жан Рэй
«МАЙНЦСКИЙ ПСАЛТЫРЬ»
Жан Рэй. «Le Psautier de Mayence», 1930.
Последние слова людей, собирающихся свести счеты с жизнью, обычно не отличаются большим красноречием. В стремлении рассказать как можно больше о своей жизни, они подвергают свой монолог строжайшему редактированию…
Так вот, в рубке рыболовецкого суденышка «Северный капер» умирал Баллистер.
Напрасно окружающие пытались преградить путь уходившей из тела жизни. У Баллистера не было лихорадки, его речь текла быстро и гладко. Казалось, что он не замечает ни белья в красных пятнах, ни кюветы с окровавленными бинтами; его взгляд оставался устремленным на далекие опасные видения. Рейнес, радиотелеграфист, вел записи.
Все знают, что он использует любую свободную минуту, чтобы строчить рассказы или эссе для эфемерных литературных журналов; стоит какому-нибудь из них вылупиться на свет в одном из офисов на Патерностер Роу, как, можете не сомневаться, среди фамилий его сотрудников вы обязательно встретите имя Арчибальда Рейнеса.
Поэтому, не удивляйтесь несколько своеобразному стилю изложения финального монолога смертельно раненного моряка. Вся вина за это должна быть возложена только на Рейнеса, никому не известного литератора-неудачника, — именно он записал последние слова Баллистера. Но я торжественно подтверждаю, что содержащиеся в записанной истории факты полностью соответствуют тому, что было рассказано умирающим в присутствии четырех членов экипажа «Северного капера» — капитана Бенжамина Кормона, вашего покорного слуги, помощника капитана и главного рыболовного мастера Джона Коперланда, механика Эфраима Рози и уже упомянутого выше Арчибальда Рейнеса.