Но сейчас бояться нужно было другой угрозы. Яэль слышала рёв моторов, когда шаркала вдоль хижины и поднимала топор, которым Лука рубил дрова для печи. Она принялась раскачиваться, опуская его ржавое лезвие на деревянное полено. Замахивалась и рубила, стараясь не думать о руке Феликса, не думать, что будет потом, когда первый грузовик въедет в деревню.
Лука был прав – советские солдаты. Не Вермахт. Хорошо это или плохо ещё предстояло выяснить. Прошлый опыт знакомства с товарищем командиром Ветровым – советским офицером, который похитил участников Гонки Оси на трассе между Багдадом и Нью-Дели – был в лучшем случае сомнительным. А партизаны, которые часто совершали набеги на Урал, были печально известны своей беспощадностью, когда дело касалось национал-социалистов. Если они обнаружат в хижине Луку и Феликса…
Яэль в последний раз махнула топором и положила его на землю, на всякий случай проверяя, хорошо ли одеяло закрывает одежду. Первый грузовик остановился. За ним следующий, и следующий, и следующий…
«Это не партизанские отряды, – подумала Яэль, когда пятая машина заехала в деревню. – Это армия».
Из грузовика выпрыгнул мужчина с отличительными знаками командира на одежде. Он был моложе Ветрова, с пышными волосами и глазами, которые почти не видели кровопролития. Это не помешало ему подозрительно уставиться на Яэль с топором.
– Добрый день, – поприветствовала она их по-русски. (Ещё один подарок от бабушки, слово за словом передаваемый ей холодными ночами в Бараке № 7. Позже вытесанный Владом до идеального произношения и предложений. В этот момент Яэль была благодарна за это обоим своим волкам).
Звук родного языка из уст старухи успокоил офицера. Рука соскользнула с кобуры. Он окинул взглядом ветхий ряд домиков, замечая обвалившиеся крыши и провисающие оконные рамы.
– Вы здесь совсем одна, бабушка?
– Да, – Яэль кивнула. – Уже много лет. Национал-социалисты убили мою семью и соседей, пока я пряталась в погребе. А потом они ушли и забыли о нас.
Советский командир всё смотрел на дорогу. Заметил ли он призрачные, но слишком крупные следы Луки по краю домов? Думал ли о глубине её морщин и суровых условиях этой глуши?
Руки Яэль сжались на рукояти топора.
Взгляд офицера вернулся к ней. Яэль сразу почувствовала и военные сапоги, и кожаную куртку под одеялом. Один порыв ветра, и её ложь будет раскрыта.
– Что случилось с вашим лицом? – спросил он.
С моим лицом? Ох, точно, лицо. Со всеми волнениями из-за ран Феликса Яэль почти забыла о своих. Зеркал здесь не было, и девушка даже не представляла, сильно ли кулак штандартенфюрера подпортил её черты.