– Маргарита Васильевна, не надо! – тихо сказала Тася.
– Надо! – крикнула Маргарита, выливая масло в компот.
– Маргарита Васильевна, да что ж вы… – пролепетала Варвара.
– Святая! – рявкнула Маргарита. – Святая ты моя стряпуха! – Она со страшной скоростью крутила ложкой в кастрюле. – Всем она помогает, всех спасает! – Отшвырнула ложку. – Вот! – И с улыбкой, которую можно было бы назвать почти счастливой, вытерла руки о Тасин фартук.
Та отвернулась.
– Теперь будет не компот, – радостно заявила Маргарита, – а чудеса на постном масле!
Схватила Тасю за руку, взглянула на часы… эти часы она сразу приметила, значит, удалось все же их починить, вот жалость-то!
– Время подавать! – торжествующе выкрикнула Маргарита и унеслась в столовую.
Тут все силы у Таси кончились. Слезы так и хлынули.
Варвара заглянула в кастрюлю компота, на поверхности которого плавали масляные пятна, в жаркое, откуда несло горечью, застонала в ужасе:
– Госссподи! Ну и язва эта наша Маргарита Васильевна!
Тася задыхалась от слез.
– Ох, Тася, Тася! – причитала Варвара. – Ну… ты же добрая! Ты работящая! Бежать тебе из этого дома надо! Говорят, здесь счастья никогда никому не было! И не будет! Уходи!
Тася с трудом выдохнула:
– Ты же знаешь, что я не могу!
– Ладно, – засуетилась Варвара. – Обед спасать надо! Бери шумовку, мясо вынимай – оно еще не пропиталось горчицей. Кипяточком обольем, подливку новую в две минуты сделаем. Шевелись! А вместо компота придется морс подать. Яблок туда накрошим – да крюшоном назовем! Никто ничего и не заметит – кроме Маргариты Васильевны. Вот сюрпризец-то ей будет…
* * *
Полищук приехал в Дом с лилиями ранним утром. Хоть был здесь всего один раз, но дорогу хорошо запомнил.
Толкнул калитку – и остолбенел. У крыльца раскинулась большая клумба, усаженная цветами невиданной красоты! Как же они называются… вроде бы он знал это, да забыл. Как-то так выходило, что по роду службы любоваться цветами Полищуку приходилось чрезвычайно редко.
К сожалению.
Около клумбы сидела на корточках светленькая такая девчонка в белой, длинной – до пят – ночной рубашке и, держа на руках куклу, рассказывала ей:
– А вот эту лилию зовут Маргаритка. Я назвала ее в честь моей любимой мамочки. А все белые лилии зовут Василисами. Я с ними разговаривала каждое утро! Я сама их садила, поливала. Они у меня воспитанные! Ты обязательно с ними подружишься!
«Лилии! – вспомнил Полищук. – Эти цветы называются лилии! А девочка – дочка Михаила Говорова! Тоже Лилия».
Он никогда не считал себя сентиментальным, однако вдруг сорвалось с языка: