Кажется, если бы на него опрокинули ведро с ледяной водой, он не был бы так потрясен.
Отстранился, глядя в полные презрения глаза.
Кто же кому сейчас отомстил?..
Ну что же, получил, что заслужил…
А внизу, в Варвариной комнате, заливалась слезами Тася, уткнувшись в толстые, мягкие колени той, которая раньше была ее неприятельницей, а теперь стала ближайшей подругой. Особенно теперь, после того, как Тася ей все рассказала…
– Так, значит, Лилька, коза наша, твое родное дитя? – ошеломленно прошептала Варвара. – Ой… батюшки, батюшки… бедолажная ты моя Таиска, бедолажная! Это все дом виноват. Точно тебе говорю!
– Господи, Варвара, ну при чем тут дом?! – прорыдала Тася.
– Как при чем? Люди зря баять не будут! Его прокляла первая хозяйка, что здесь сгинула. Ее ведь тут в стенке замуровали, и она по ночам стонет! Слышала?
Тасина голова качнулась на ее коленях.
– Во! – сердито сказала Варвара. – Еще услышишь! А когда лилии расцветают, так она бродит промеж них и танцует! Вся облитая луной! – закончила таинственным шепотом.
– Ну ладно ребенок в это верит, но вы же… – Тася приподнялась, утирая ладонями мокрые слезы. – Ну вы же взрослый человек…
– Ну, хочешь верь, хочешь не верь! – развела руками Варвара. – А только ни одна женщина в этом доме счастлива не была! И не будет!
Тася посмотрела на нее… и снова залилась слезами.
Эта была ночь бессонницы, которая мучила многих.
Среди них оказался и Сергей. Он прокрался в сад, взял в сарайчике лестницу, подставил ее к стене и взобрался по ней к окошку во втором этаже: окошку Лилиной комнаты. Створки были чуть приоткрыты. Сергей просунул между ними конверт и проворно спустился.
Убирая лестницу на место, он вздохнул.
Эх, Карамелька… До чего жалко, что придется ее так огорчить! Хотел ничего не говорить, но в последний момент решил: она должна все знать. Все-таки они были большими друзьями…
* * *
Лилю всегда будили солнечные лучи, но она все равно не позволяла задергивать тяжелые портьеры. От них дышать нечем, и ведь хуже нет – просыпаться в темнотище, как зимой.
Она не любила зиму. Она любила лето, солнце, любила распахивать окно, чтобы услышать птичье пение, увидеть клумбу со своими обожаемыми лилиями и сказать им:
– Доброе утро, мои лилии! Доброе утро, мои хорошие! Доброе утро, фея!
И ахнула:
– А я письмо получила!
В самом деле… на подоконнике лежало письмо.
Открыла конверт, достала листок, развернула…
«Дорогая моя Карамелька, – прочитала она и улыбнулась, потому что это письмо, конечно, было от Сережи: ведь только он называл ее Карамелькой! – но через мгновение улыбка сошла с ее лица: – Я ухожу в армию, и целых три года мы с тобой не увидимся».