О том, что операция началась, русские узнали от дозорных пароходов, патрулирующих минные поля. Несколько устаревших миноносцев, идя малым ходом, тралили русские мины под прикрытием пары крейсеров. Вооружение сторожевых судов, как их все называли с легкой руки великого князя, было слишком ничтожно, чтобы помешать им, однако они немедля вызвали на помощь канонерские лодки. Первым к месту предполагаемого прорыва подошел «Гиляк» и с ходу обстрелял вражеские тральщики из стодвадцатимиллиметрового орудия. Хотя ни один снаряд так в японские корабли и не попал, но работы все же приостановились. Впрочем, посланные для прикрытия крейсера не собирались оставаться сторонними наблюдателями и открыли ответный огонь по русской канонерке. Когда вокруг него стали подниматься всплески от снарядов, «Гиляк» был вынужден отойти, но едва тральщики снова принялись за дело, в бой вступил «Отважный». Держась в тени острова Сан-шан-тао, он стал посылать в японцев один крупнокалиберный снаряд за другим. Не желая получить девятидюймовый гостинец, противник бросился врассыпную. Впрочем, им на помощь вскоре подошли «Ниссин» и «Касуга», а со стороны Дальнего к месту боя торопился «Севастополь». Настоящий броненосец, пусть даже с одним неисправным орудием главного калибра, был слишком серьезным противником для не слишком хорошо бронированных броненосных крейсеров, если бы не одно «но». Противников разделяло минное поле, а носовое десятидюймовое орудие «Касуги» могло вести огонь на сто кабельтовых, простреливая всю бухту насквозь, в то время как пушки «Севастополя» стреляли максимум на восемьдесят. Отойдя на безопасное расстояние, японцы могли безнаказанно обстреливать русский броненосец. Разумеется, пристреляться одним стволом на такой дистанции, да еще и по движущейся мишени, не самое простое дело, но и терпеть обстрел, не имея шанса ответить, Кроун не стал, а потому отвел свой корабль назад к Талиенвану.
О том, что японцы рвутся сквозь минные поля к Дальнему, скоро узнали в Порт-Артуре. Нервничающий Стессель немедленно послал нарочного к командующему эскадрой с приглашением прибыть на экстренное совещание. На сей раз от флота прибыли только сам Иессен и великий князь Алексей Михайлович, зато сухопутный генералитет присутствовал почти в полном составе, за исключением находившегося в Цзиньчжоу Фока.
– Здравствуйте, господа, – поздоровался с присутствующими адмирал.
– Хотел бы пожелать вам доброго дня, но, боюсь, не могу назвать его таковым, – сокрушенно вздохнул начальник укрепрайона.
– Вас что-то беспокоит? – бесстрастным голосом спросил Иессен.