* * *
Людмила Сергеевна Валеева и прежде проводила большую часть своего времени в госпитале, а в последнее время и вовсе забыла дорогу домой. Прошедшее между русским и японским флотами сражение имело много последствий, но для врачей и сестер милосердия главным было огромное количество раненых, поступивших в береговые госпитали. Хирурги сбились с ног от усталости, извлекая из тел бесчисленные осколки, отрезая поврежденные конечности и зашивая рваные раны, но, несмотря на все их усилия, многие умирали, пополняя христианское кладбище Порт-Артура. Раненых было так много, что даже офицерские палаты были переполнены паче всякой меры, и только один пациент был удостоен отдельной – великий князь Алексей Михайлович. Когда Мила узнала, кого именно с такими предосторожностями привезли в их госпиталь дюжие моряки, сердце ее оборвалось. Каждый день она видела ужасные раны и даже смерти, но он – он казался ей неуязвимым, подобно древним героям. Увы, у этого Ахиллеса тоже нашлась своя пята, и случайный осколок, влетевший в тесноту рубки и никем поначалу не замеченный, едва не лишил его жизни. Однако и сейчас, после операции, жизнь его продолжала висеть на тоненьком волоске. Состояние великого князя было стабильным, но он никого не узнавал, да и вообще было не совсем понятно, в сознании ли его императорское высочество. Разумеется, столь высокопоставленный пациент был окружен всей возможной заботой и вниманием. Врачи по нескольку раз в день навещали его, всякий раз устраивая консилиум, но все было тщетно. Наконец, по госпиталю стали ползти слухи, что Алексей Михайлович и вовсе не жилец.
Впрочем, Людмила Сергеевна относилась к подобным слухам с крайним недоверием. То, что благородный спаситель, занимавший без остатка все её сердце и все ее помыслы, находится рядом, наполняло девушку удивительным чувством. Она не была восторженной дурочкой и прекрасно понимала, что ей не суждено быть с ним, и, поправившись, великий князь, скорее всего, и не вспомнит о ней на следующий день. Но быть рядом с ним, заботиться о нем, разве возможно большее счастье? А когда он поправится… Господи, да только бы он поправился! Да, она влюбилась, может быть, первый раз в жизни. Нельзя же, в конце концов, воспринимать за настоящую любовь то мимолетное чувство к лопоухому мальчику из их двора, ходившему в мужскую гимназию и танцевавшему с ней на новогоднем балу.
Однако заботы сестры милосердия не могли ограничиваться одним пациентом, и всякий раз к вечеру Людмила валилась с ног от усталости. Но нужно было еще обойти все палаты, проверить, все ли в порядке, и лишь потом можно было немного отдохнуть. Наконец все дела были закончены, и девушка в изнеможении присела на стул в сестринской. «Немного посижу», – подумала она и незаметно для себя провалилась в беспокойный сон.