Конечно, трудно было им не восхититься, если пятьдесят человек на него набрасывались и тут же падали, как подкошенные! Он всех приглашал попробовать свои силы, — и боксеров, и каратистов, а результат один. Но я поверила в него, когда он только-только начал изучать принципы боевых искусств. Нет, он ни у кого не учился и те самые семь контролей и двадцать восемь бросков в айкидо, на которые и с учителем уходят годы, уже через полгода занятий по книгам, мог продемонстрировать любому. Вот тогда-то он и организовал секцию сначала для нас, студентов института физкультуры, а потом вообще для всех желающих.
И вдруг после двух лет тренировок он объявил, что наша задача не атаковать и отражать атаки, а постигать основные законы природы.
Каждый день теперь открывал новое, вернее, наш Виктор Иванович приходил с новыми законами, и от нас требовалось проверять и отрабатывать их на практике.
Например, если рука не напряжена и не расслаблена, а просто неподвижна, силой согнуть ее невозможно, но стоит другому проникнуться любовью к этой руке и нежно играть на ней, как на музыкальном инструменте, она сгибается. Или, например, если пытаться повалить человека, который в принципе сильнее, он, естественно, не валится, но стоит легко и насмешливо отмахнуться от него, как от надоедливой мухи, он падает.
По словам Виктора Ивановича, эти опыты должны были привести нас к реальному физическому бессмертию.
— Душа и так бессмертна, — утверждал он, — но материя бессмертной сама по себе не станет. Наша задача — высвободить Дух и разум, дремлющий в клетках тела, и дать вечную жизнь клеткам. Иначе, — спрашивал он, — зачем создан мир, неужто для того только, чтобы одухотворенная материя, это величайшее божественное достижение, стала землей? Нирвана уже есть у Бога, — громадными шагами мерил он зал, — зачем же забираться к нему на облако, пихать локтем и кричать «подвинься»? Нет, у Бога другой замысел: так же, как обезьяна, занимаясь различными экспериментами, превратилась в человека, так и мы, экспериментируя, открывая неизвестные законы природы, должны достичь верхней ступени эволюции. Главное, чтобы в нас не было статики, чтобы мы все время были в движении.
Чего-чего, а статики у нас не было. Нас трясло, как на вулкане. Мы даже представляли себя вулканами, можно сказать, становились ими. Кем мы только не становились, — то землей, то водой, то растущими деревьями, то осьминогами, то дельфинами!