— А что вы тут делаете? Как дни свои проводите? — спрашивает Дато.
Я отвечаю:
— Скучно провожу дни. Вот в Тбилиси я отважилась пойти в гости к Ладо Гудиашвили и посмотреть его картины, а в этом Кутаиси не знаю, куда и деваться.
Он улыбается:
— Ну, считайте, что вам повезло. Наша делегация от Академии Наук сегодня идет в мастерскую к одному очень интересному художнику. Пойдете?
— Пойду, конечно, — соглашаюсь я.
— Ну, я за вами заеду, — предлагает он. — Где вы остановились?
И я даю ему адрес турбазы.
Тут наши мужчины начинают шипеть:
— Дура! Он врет, что он доцент, филолог, что он тебя на экскурсию поведет.
— Интересно, почему меня он на экскурсию не приглашает, а? — усмехается один.
— Потому что я интересуюсь живописью, а вы нет! — отрезаю я.
Вечером Дато с каким-то парнем заявляются ко мне. Дато представляет парня:
— Знакомьтесь, это мой шофер!
— Я никуда не поеду! — вдруг пугаюсь я.
— Как это вы не поедете? — возмущается Дато. — Вы же обещали! Профессор с супругой ждут нас в гостинице. Мы заедем за ними и сразу же к художнику!
— Я не думала, что на машине придется ехать, — упираюсь я.
— Вы что, меня за насильника принимаете? — поражается Дато. — Неужели вы не поняли, что перед вами интеллигентный человек, филолог, доцент? Вы меня оскорбляете подозрением.
«А ведь он и вправду филолог, — думаю я, — и диссертация у него по заклинаниям».
— Едем! — решаюсь я.
И мы едем. Далеко, аж на край города. Приходим в гостиницу.
— Давайте я подожду внизу, — предлагаю я, — а вы позовете их.
— Хорошо, подождем, — соглашается он. — Пошлем шофера наверх. Пусть он им скажет, чтобы спускались.
Шофер уходит, а мы сидим и ждем десять минут, двадцать, полчаса. В конце концов Дато говорит:
— Ну давайте поднимемся, узнаем, что там у них стряслось!
Я соглашаюсь, и мы поднимается наверх, а навстречу нам шофер.
— Где они? — спрашивает Дато.
— Там, — показывает на дверь шофер. — Восьмой номер.
И мы заходим в этот номер, а там никого.
— Ну где же они? — непритворно удивляется Дато, и я понимаю, что попалась в ловушку.
«И все же не все потеряно, — утешаю я себя. — Он же интеллигент, филолог, и диссертация у него по заклинаниям».
— Что ж, подождем их, — сажусь я на кровать. — Вам понравилась повесть Думбадзе «Белые флаги?».
И я как ни в чем не бывало начинаю рассуждать, а Дато усаживается напротив меня на вторую кровать и тоже начинает говорить, и я в очередной раз убеждаюсь в том, что он филолог. Наконец, тема творчества Думбадзе исчерпывается. Дато вскакивает со своей кровати и делает шаг по направлению к моей.
И тут я заявляю: