А мечту вернуть свою Яську Леся тоже не оставляла. Только теперь она очень рассчитывала на своего бывшего мужа, на то, что он потребует, чтобы ему вернули ребенка. И она рванула в Москву, чтобы встретиться с ним и лично обсудить все подробности, но ее муж, будучи совсем еще молодым человеком, вдруг взял да и умер.
То есть все как будто специально сложилось так, чтобы Леся осталась без Яськи. Как будто некие космические силы вмешались.
И вот что странно. Леся ведь астролог. Как же она эту судьбу свою по звездам не предсказала? Как же не поняла, что именно сытой, благополучной Дании ей прежде всего и следует опасаться?
Но, думается мне, ей особо выбирать не приходилось, поскольку звезды других стран тоже располагались для нее далеко не лучшим образом.
И теперь ей остается ждать, когда Яське исполнится двадцать один, и она по тамошним законам станет совершеннолетней и сможет сама собой распоряжаться.
Что касается датской тюрьмы, то Леся такая, что этого как раз она добьется. Она теперь там диссидентствует, кричит: «Я развалила нашу страну, я и вашу развалю!» Так что, может быть, вскоре она и датские власти допечет, и ее наконец-то опять посадят и уже не на такой смехотворный срок. Отсидит она, а там, глядишь, и дочка подрастет.
Так что будем надеяться, все кончится благополучно. И потом, чего так уж переживать? Никто ведь, в конце концов, не умер. Ну разве что муж, так у него, видно, это на роду написано было. Впрочем, из-за этого мужа, с которым Леся давно развелась, никто особо и не переживает.
Поначалу Тамила казалась мне скучным и ничем не примечательным человеком и уж вовсе не казалась писателем. Во всяком случае, во всей ее писанине я не заметила и намека на талант. И вдруг она влюбилась, впервые в жизни влюбилась, хотя ей к тому времени уже сорок стукнуло. И тогда она сразу вдруг стала мастером порнографии, то есть в ее прозе появились такие сцены, такие описания что ой-ой-ой!
А он, герой ее романа, до встречи с Тамилой, по-моему, и ручки в руках не держал. Так вот, он тоже ударился в порнографию. Только у него выливалась из-под пера чистейшей воды пошлятина, а у Тамилы — боль. Этот герой ее романа дневал у нее и ночевал. В насквозь прокуренной Тамилиной комнате, куда даже легкий ветерок не залетал, они строчили свои произведения, а потом читали их друг другу. Словом, с виду это была полнейшая идиллия. Два преданных друг другу сердца, живущих общими интересами. Но когда однажды я высказалась в таком роде, что, мол, дружба между мужчиной и женщиной невозможна, наш герой удивился: «Ну почему? А мы с Тамилой?» Когда же я ответила ему: «Ну, значит, секс у вас в подтексте», он совершенно искренне возразил: «Нет, даже в подтексте его нет».