А в воскресенье 25 марта еще один масштабный фильм, на этот раз в виде беседы Владимира Путина с журналистом Владимиром Соловьевом. Опять мы слышим о великом прорыве, о неколебимой уверенности в светлом будущем, которое ждет нас за углом. Еще разок нам показали, как могут летать и поражать цель наши «Сарматы» и «Кинжалы» — хоть в космосе, хоть под водой, хоть через северный полюс, хоть через южный. «Я оптимист!» — опять говорит Путин с лучезарной улыбкой. Ах, как интересно! Ах, как отрадно!..
И вдруг в этот же день, в воскресенье — Кемерово, чудовищный пожар в торговом центре, гибель 64 человек, оказавшихся в огромной огненной ловушке вспыхнувшего торгового центра, среди них 41 ребенок… Как они, мальчики и девочки, первоклашки-второклашки бежали от огня, как в последней надежде на спасение стучали кулачками в тяжелые железные двери… И это на русской земле, в родном городе, как в фашистском концлагере… Пожар начался в 16:10 по местному времени, в 12:10 по московскому. А в 9 часов вечера, когда кемеровские дети и взрослые уже погибли и над городом стоял плач и стон, рыдания и проклятья, мы, москвичи, уселись в удобные креста и начали смотреть оптимистический фильм о президенте. Знала кремлевская власть о трагедии? Конечно. Можно было отменить жизнерадостный фильм? Разумеется. Это было необходимо сделать. «Но позвольте, как можно менять утвержденное расписание передач? И ведь не объявлен же траур. Вот подпишет президент Указ, вот объявят, тогда мы и начнем скорбеть…» Это кто сказал — не Соловьев? Он горше всех скорбел…
Верующий человек может подумать, что Кемерово — это кара за предыдущие 24 дня сплошного ликования в марте. Да, но при чем дети? Не они же писали Послание, а на все способные кремлевские спичрайтеры; не они ставили фильмы, а Кондрашов и Соловьев, кремлевские угодники; не они изображали Собчака невинным страдальцем, а его ученик…
Ужасная весть всколыхнула всю страну, телевидение не смолкает, бушует интернет, литургия в Успенском соборе Кремля… Да еще многократные заявления о «компенсации за погибших». Об этом мы услышали, в частности, от Бориса Титова, вчерашнего кандидата в президенты. Понимал ли он, что говорил? Компенсация — это возмещение за утрату. И вот за одного погибшего — 1 миллион рублей, за двух — два, за три — три миллиона… Разумеется, необходимо помощь, она имеется в виду сама собой, но как не понять, что то и дело твердить о ней с указанием сумм просто неприлично. И такие люди лезут в президенты!.. Тут же нагрянули психологи и попы — в этом недостатка никогда нет …