— Понравится, понравится.
— Так я о чем, Таня. Замаешься, говорю, с таким хозяйством. К Новому году, говорят, дом сдадут. Просись в благоустроенную.
— Да нет, мне здесь неплохо. Жила и живу. — Татьяна говорит спокойно, но лицо при этом как бы каменеет.
Иван опять всматривается в нее и отводит глаза.
— И то правда. Я ведь так, случайно сказал. — Он поднимается. — Ну ладно, нагостился. Спасибо, как говорится, за хлеб-соль.
— Как не стыдно, Иван! Уж кому благодарить, так мне.
* * *
Таборов идет по лежневке. Ноги легонько оскальзываются на бревнышках, и Таборов, не замечая, вроде бы так и должно быть, хватается за Ивановы перильца. Впереди, на поляне, корчуют пни, жгут сучья, собрав их сначала в большие кучи. Иван ходит за Сениным трактором, накидывает толстый, витой трос на пень. Трактор чуть не на дыбы встает, силясь одолеть сопротивление корней, Семен вывернулся из кабины, открыв дверцу, переживает, что трактор — Семенова гордость, продолжение мощного Семенова тела — никак не вывернет этот пень.
Иван, стоящий сзади и сбоку, тоже напрягся, то ли шутя, то ли всерьез подбегает к пню, приваливается, подталкивает пень плечом, помогая трактору. Потом выхватывает из-за пояса топор и яростно рубит вздувшийся над землей корень. Пень, содрогаясь, громко хрустя корнями, полез из земли.
* * *
Иван вечером следующего дня на крыльце Татьяниного дома. Стучится.
Татьяна удивленно отступает, открыв дверь. Она во вчерашнем, туго облегающем платье.
— Таня, здравствуй!
— Забыл чего?
В сени врывается Вовка:
— Ваня! Кормушку или что будем делать?
— Вовке вот птичью кормушку обещал.
— Поздоровался бы сначала.
— Здравствуй, Ваня!
Таня с равнодушной приветливостью рассматривает Ивана.
Он смущенно мнется у порога, как великовозрастный Вовкин приятель. Из-за смущения спрашивает резко:
— Что, Таня, помешал? Так я с Вовкой буду, а ты, пожалуйста, на все четыре стороны.
Она чуть хмурится.
— Не в этом дело. Не обязательно на нас и вечера тратить.
— Не бойся, не на вас. Себя не знаю куда деть.
— Смотри. Если уж так работу ищешь, работай.
Иван с Вовкой у сарая мастерят кормушку.
— Построим мы с тобой кормушку, налетят какие-нибудь птахи, будут с утра до вечера кричать: «Вовка, ты где?»
— Почему птахи, Ваня? Синицы.
— Может, воробьи?
— И воробьи.
Иван вгоняет последний гвоздь, прибивает кормушку к стене сарая.
— Ну вот. Хоть и не гнездо, — Иван насыпает в кормушку семечек, — а птицам на радость. Будут жить и чирикать.
Иван собирается уходить.
— Ваня, так я тебя ждать буду.
— Договорились.
На крыльцо выходит Татьяна, проверяет почтовый ящик.