Во рту Белль появился странный металлический привкус.
— И что же вы решили?
— Больше не прятаться, — ответил принц. — Я вернусь на трон и докажу, что еще на многое способен. Ни меня, ни мою страну не сломить! И я не прогнусь под натиском прессы.
— Ну, знаете… Я не смыслю в государственных делах. Ничем помочь не могу.
— Глупая! Мне не нужны твои мозги. Мне нужно то, чем я сам больше не владею. Мне нужна твоя красота.
Белль с трудом следила за ходом его мыслей.
— Значит, по рукам.
Он не дал ей времени отреагировать. Скоропалительное заявление ошеломило ее, и от страха у нее подкосились ноги.
— По рукам… — Белль не до конца понимала, на что согласилась.
— Отлично. Сейчас Фос сообщит твоему отцу, что он свободен.
Белль не знала, что и сказать. Победой здесь и не пахло. Ей было страшно настолько, что ее бил озноб. Она стала пленницей, согласившись занять отцовское место в замке безумца.
— А можно мне… увидеться с отцом, прежде чем он уедет?
— Нет, — отрезал принц. — Это повлечет за собой ненужные слезы. А я окончательно потеряю терпение.
— Так чего именно вы от меня ждете?
— Ты, наверное, слышала, что за любым успешным мужчиной стоит женщина? Вот ты и будешь этой женщиной. Немного смягчишь мой… образ тирана и затворника.
Принц повернулся и пошел прочь.
— Стой! — воскликнула Белль, охваченная паникой.
Мужчина остановился.
— Слуга проводит тебя в твою комнату.
Только не в комнату, а в подземную камеру… У нее кровь застыла в жилах, словно ее накачали наркотиками.
— Тогда можно мне хотя бы на вас посмотреть?
Нет, никакой он не монстр, блуждающий во тьме. Он обычный человек. Только, наверное, со впалой грудью.
Принц не выходил на свет, потому что боялся. Потому что он принадлежал к породе тиранов, которых нельзя даже обсуждать, не заручившись разрешением. Нечего переживать. Сейчас она посмотрит ему в глаза и убедится в этом.
— Раз ты настаиваешь…
Его силуэт стал более четко различаться во тьме. Потом в круге света появилась его нога, а затем показался и он сам.
Рост и вес Белль угадала правильно: мужчина оказался не просто крупным, а огромным, широким и очень высоким. Но ужас был не в этом. Ужас был в его лице.
У него не было ни израненного подбородка, ни круглой челюсти. Напротив, черты его лица были совершенными. Поэтому увечья на них выглядели кощунственно.
Его темно-золотистая кожа была изуродована, покрыта рытвинами, глубокий шрам пересекал один глаз. Настолько глубокий, что бокового зрения принц наверняка лишился. Сохранил ли он способность улыбаться? Еще один шрам украшал рот, так что уголки его губ всегда были опущены.