Встав с места, Дани подождал, пока установится тишина. Лицо у него было бледным и хмурым.
— Люди! — начал он. — Вот уже неделю в кооперативе стоит работа. У нас не убраны картошка, свекла. Если пойдет дождь или снег, то все сгниет. Чтобы вырастить такой урожай, мы целый год проливали пот. Пахали, сеяли, удобряли землю минеральными удобрениями, много раз рыхлили ее, пололи сорняки. Если мы не снимем урожай, то потерпим еще больший убыток, чем если бы оставили землю под паром. У нас в деревне еще никогда не случалось ни того ни другого. Наш народ слывет далеко в округе трудолюбивым. Кулак из Сигеткеза всегда рад был жениться на здешней девушке. Ведь если и маловато землицы давали ей в приданое, зато она умела работать за троих…
— Скажи о деньгах! — крикнул кто-то из зала.
Шум разошелся кругами, словно волны от камня, брошенного в озеро.
— Скажу и об этом. Мы с тетей Жофи составили предварительный баланс. На трудодень пришлось двадцать пять форинтов. Немного. Но если учесть, что наш кооператив существует первый год, то и немало…
Последние слова потонули в гуле голосов. Дани замолчал, потому что теперь и сосед бы его не услышал. А по соседству с ним сидела Мока.
В общем гаме порой можно было уловить отдельные слова, более или менее понятные обрывки фраз:
— В прошлом году поденная плата была сто форинтов.
— Обещали сорок форинтов…
— Говорили, выйдет еще больше…
— Обставили нас с приусадебными участками.
— Мне не заплатили ничего за мою корову.
— Ради двадцати пяти форинтов буду я надрываться на свекольном поле!
— Я еду на завод!
Дани хотел обстоятельно, не спеша объяснить, почему на трудодень приходится только двадцать пять форинтов. Прежде всего потому, что плохо спланировали. Постройку скотного двора совсем не включили в план, считая, что строительное предприятие, помимо квалифицированных рабочих, даст и подсобных, а подсобную работу члены кооператива делали сами. Не полностью был запланирован уход за скотом, так как коров собирались взять у крестьян только после постройки скотного двора, да и то лишь столько голов, сколько там разместится. Кроме того, бригадиры не умели учитывать трудодни и в первые недели записывали их не скупясь, лишь бы люди соглашались работать. Произошла так называемая «инфляция трудодней». Вдобавок, чтобы получить побольше трудодней, некоторые мошенничали, злоупотребляли доверием бригадиров. А из-за того, что надолго растянулась жатва, потеряли много зерна… Словом, не случайно на трудодень приходится всего двадцать пять форинтов, тут сказываются и ошибки в планировании и частые нарушения трудовой дисциплины… Но в такой напряженной нездоровой атмосфере невозможно было ничего объяснить. На предыдущих собраниях народ тоже поднимал неистовый крик, но через несколько минут замолкал. Прибегнув к усвоенному раньше приему, Дани начал говорить тихо, чтобы привлечь общее внимание, но теперь и этот прием не помогал. «Надо установить какое-то взаимопонимание с собравшейся здесь толпой, — подумал он, — иначе мне ничего не добиться».