Глава 7
Тихая пристань Опростадир
Бонд[7] Эйрик Бьодаскалли восседал посреди пиршественного зала в своем Большом доме в Опростадире. Его длинные седые волосы на висках были заплетены в две косицы так же, как длинная и седая борода. Эйрик был очень стар и постоянно мерз, поэтому даже в жарко натопленной пиршественной зале он кутался в козьи шкуры.
Три музыканта играли что-то веселое: местные на бубне и свирели, а Уис-музыкант — на норвежской скрипке-хардангерфеле. Эйрик дал им знак прерваться и поднял коровий рог с медом.
— Сейчас я хочу выпить за свою дочь Астрид Эйриксдоттир и ее сына Олафа Трюггвасона — законного наследника великого конунга Норвегии. Пусть он вырастет доблестным воином, и пусть у него будет столько добычи, сколько можно погрузить на ладью, но только чтобы она не утонула!
— За великого конунга Норвегии Олафа Трюггвасона! — подхватили пирующие с одной стороны большого стола.
— За правнука первого великого конунга Норвегии Харальда Прекрасноволосого! — раздались восторженные отклики гостей с другой стороны стола.
И опять Уис-музыкант взял свою хардангерфеле. И понеслась музыка. Свободная, воинственная, простая, но веселая и застольная:
Будет Олаф править Норландом,
Будут нам доспехов глянцы
Дети фьордов, лун и холода
В путь по морю — к иностранцам.
На ладьях своих потрепанных
В земли мы пойдем богатые.
А пока богатства… Вот они!
В сагах и штанах залатанных.
Будет нам и хлеб, и золото,
Завоюем у соседа.
Будет Олаф править Норландом,
Будут радости победы.
Отшумел пир. Отыграла веселая музыка Уиса-музыканта. Печальная Астрид укладывала маленького Олафа, перевозбужденного от излишнего внимания гостей. Женщина была в длинном сером платье из козьего пуха. Распущенные волосы густо спускались ниже пояса превосходными светлыми прядями. Эйрик, наблюдавший за дочерью с ложа, нарушил молчание:
— О чем ты думаешь, доттир[8]?
— Помнишь, было знамение, и колдунья сказала: «Твой сын объединит Норвегию»? — ответила Астрид, снимая мягкие кожаные сапоги и растирая слипшиеся пальцы ног. — А мой сын — беглец.
— А еще она сказала, что Олафу будет способствовать удача, — откликнулся старик. — Он ведь не погиб. Хотя и мог.
— Когда ты умрешь, — спокойно сказала Астрид, забираясь под медвежью шкуру к отцу, — ты передашь ему свою удачу. Олафу понадобятся воины. Его друзья, а не рабы. Чужая птица может стать более верной, чем родная.
— О чем ты?
— Гудред был троюродным братом Трюггви, — грустно сказала Астрид. — И он предал его…
В камине уютно потрескивали дрова, освещая колыбельку с уснувшим Олафом. Астрид после дальней дороги и всех переживаний наконец-то могла вручить свою жизнь самому сильному и любимому мужчине на всем белом свете — своему отцу. Но выспаться опять было не суждено.