— Не надо, я и так знаю, что дура… Глебушка, ну, пожалуйста, ну я там об стенку убьюсь с тоски!
— Предлагаешь попросить обить стены чем-то мягким? — язвительно предложил Глеб, плюхнулся на диван рядом со мной, крепко прижал к своему боку. — Алиса, ну ты же сама прекрасно понимаешь, что других вариантов нет.
— Понимаю, — вздохнула в ответ. — Я даже понимаю, что сама на этом настояла, что ничего от этого не изменится, и вообще, но… не хочу в тюрьму!
— Это лаборатория, — засмеялся он. — В которой ты работаешь.
— Работаешь — это когда приходишь, работаешь и уходишь обратно, домой, к семье. А когда ты живешь там безвылазно, да еще в одиночестве — это уже тюрьма, — проворчала я.
— А, то есть мне можно с тобой не ехать? — искренне озадачился он.
— А ты собирался? — в свою очередь удивилась я. — Но… как же мальчики?
— Лисеныш, мне казалось, этот вопрос мы сняли еще полгода назад. Они уже давно не мальчики, а два здоровых лба, на которых пахать можно. Как-нибудь не разнесут квартиру за это время. К тому же я буду наведываться сюда и проверять обстановку. Понятно? — Вопрос, конечно, адресовался уже не мне.
— Понятно, понятно. Вы лететь-то собираетесь? А то авион заново придется вызывать, — флегматично отозвался Андрей, наблюдавший за сборами со стратегически выгодной позиции в углу комнаты: и ситуация под контролем, и нет риска быть затоптанным.
— Можно подумать, есть варианты. Прихвати вещи, — велел сыну Глеб, поднимая меня на руки.
— Муж, ты… самый замечательный. Люблю тебя, — тихо проговорила ему в шею. От боли сводило живот, и шевелиться самостоятельно совсем не хотелось. Хорошо, что мой измененный такой сильный, такой заботливый, такой…
— Потерпи немного, лисеныш, — тихо попросил он, касаясь губами моего виска. — Сейчас доктор даст лекарство, станет легче. Ты же знаешь.
— Угу.
— Мам, мы со Славкой вечером завернем проведать, когда он с экзаменов вернется, — напутствовал Андрей, забрасывая сумку в авион. — Ты там не буянь особо.
— Надеюсь, мне будет куда возвращаться, — ворчливо парировала я, целуя подставленную сыном щеку.
— Мы сделаем все возможное, — усмехнулся он совершенно Глебовой улыбкой.
И авион поднялся в воздух, унося меня на ближайшие месяцы в лабораторию. Что поделать: о том, что я всегда хотела большую семью, я помнила постоянно, а вот о том, как процесс ее увеличения происходит в нашем случае, за прошедшие годы подзабыла.
Наш давнишний разговор с Глебом о перспективах появления у него детей оказался пророческим. То есть другого способа действительно не существовало, исключительно медицинский, который на практике оказался весьма трудным и мучительным. Уже хотя бы тем, что все полностью проходило под надзором врачей или, вернее, ученых-генетиков, которые на нашем семействе защитили не одну диссертацию.