– Что такое Такранаксет? – спросил он, с трудом произнося название.
– Завет Такры, – ответила Цара. – Она была предводителем серафимов, прибывших в Зеру.
Даже увидев это чудо, Тиону все равно было непривычно слышать столь небрежное упоминание о серафимах, будто о настоящих исторических существах. В Зосме существовали предания о серафимах, но очень старые и вспаханные верой в Единого Бога, как сорняки плугом. Ни одно имя не выжило, так что Тион никогда их не встречал, и уж тем более никто не знал об их существовании наверняка.
– Это наша священная книга, – сказала Цара. – Все копии были утеряны или уничтожены после прихода Мезартима.
Они начали общаться между собой, переворачивая страницы, а Тион поднял взгляд к цитадели. «После прихода Мезартима», – сказала Цара, и юноше показалось необычайным совпадением, что и серафимы, и Мезартим пришли… сюда. Разница в тысячи лет, две абсолютно разные расы потусторонних существ, но обе прибыли прямо сюда и ни в какое другое место во всем огромном мире Зеру. Серьезно, это слишком подозрительно, чтобы быть совпадением. Особенно если учесть, что цитадель Мезартима приняла образ серафима.
Взгляд Тиона гулял по контурам гигантского металлического ангела, пока алхимик гадал, что же все это значит. Они – кусочки истории, Мезартим и серафимы, но как собрать их воедино?
И какую во всем этом роль играет Лазло Стрэндж?
– Знаете, кому бы понравилась эта книга? – спросила Каликста, перелистывая страницы.
Тион заскрежетал зубами, зная ответ и по-прежнему убеждая себя, что не поэтому отложил книгу. Какая ему разница, что она понравилась бы мечтателю или кто отдаст ее Лазло?
Совершенно никакой. Ни капельки. Это вообще не его забота.
Золотой крестник, весь в волдырях и синяках, недовольно поплелся впереди осла.
22. Вы тоже хотите умереть?
Сарай открыла глаза во сне Миньи и поняла, что сдерживает дыхание, приготовившись к столкновению, которое так и не произошло. Девушка медленно выдохнула и огляделась, осматривая все вокруг.
Она знала, как выглядят ясли цитадели, но видела их только опустевшими. После того, что там случилось, Минья приказала все сжечь. В настоящее время это место выглядело сурово – что-то вроде жуткого мемориала, где ничего не осталось, кроме рядов колыбелек из мезартиума и блестящих голубых кроваток, пугающих отсутствием постельного белья и младенцев.
Сарай оказалась в тех самых яслях, но не сразу поняла это. Тут было постельное белье и младенцы – и дети, и аккуратные стопки подгузников, и белые одеяльца, смягченные частыми стирками, и бутылки с сосками, выстроившиеся на полке. Младенцы лежали в колыбельках и размахивали ручонками или стояли у оградок, как маленькие заключенные. Дети постарше играли на мягких одеялах, разложенных на полу. У них было несколько игрушек: кубики, куклы. Не много. Одна девочка подошла к колыбельке и достала младенца, усадив его на бедро, как маленькая мать.