– Слезай, – молил старик.
– Мииий-эээээур, мииииииййй-ээээээуррр, – возражал тот и дергался на двери.
– Такой милый мальчик… добряк… оставил, между прочим… – доносились до меня обрывки фраз.
– Ннннннаааааааааааааааааааааааааааррррррррррр, – каркал распятый. Змея пыталась залезть глубже, секла хвостом, как проклятая.
– Надоел! – закричал вдруг старик. Подскочил и принялся лупить распятого по ногам, животу, но тот в ответ пел все громче. Хвост забил по старику, разъяренный, что кто-то покушается на его добычу. – Сколько можно? Мне одному за все отдуваться? Одному?! Ты скажи это прямо щас. Только твердо, чтоб я запомнил. Один только раз скажиииииии?!
Распятый тянул напев, взгляд его блуждал по комнате, и я потрохами чуял, стоит держаться от него подальше. Черт с ней, с рогаткой. Не попасться бы этому на глаза!
Надо выбираться. Сквозняком тянуло от двери. Я мог бы рвануть туда, но почему-то знал: распятый круче старика. Мимо него не прошмыгнешь.
– Вот сам слезь и скажи ему. Давай, вот он. Да вот же! – Старик обернулся и уставил на меня фонари. Мазут, в котором я сидел, образовал идеальный круг. Черный ноль.
Распятый шевельнулся. Взгляд его плыл по воздуху, точно тормознутая стрела, вот он ткнулся в мою кожу – пока не страшно, легкий нажим и тошнота! – я слышал скрип, с которым он полз по мне, так трется мокрая резина. Распятый замолк. Нажим ослаб, чудовище отвернулось, но только я изготовился вылезти из лужи, даже перевернулся на карачки, как он, точно джедай какой-нибудь, швырнул меня взглядом через всю комнату.
Я полетел и свалился на тело мальчишки. Расшиб локоть о стену.
– Эй! – развопился старик. – Хорош портить годную куклу!
– Айндаааааааааа!
– Да готов я, готов! – воскликнул старик возмущенно. – Только ты тупишь! Ну, ладно, пускай. Пусть будет по-твоему…
– Мииииииииииийууууууррррррр! – согласился подвешенный.
– Дурень, – махнул рукой старик. – Не хочешь. Все по-твоему? А вот хрен тебе. Не отдам! Смену ему подавай. Какую смену? Ты вот к ней готов? А?
Он развернулся и зашагал ко мне, рассуждая на ходу:
– Вот куда тебя? Ну, от силы на гирлянду кровяной колбасы. Но на крест! Некогда… эх, некогда человека как следует убить! Бедааааа. – Он направил на меня фонари, свет выжег на роговицах два неровных пятна.
– Ааа! – обрадовался старик, глядя, как я закрылся локтем. – Может, поможешь мне его кончить?
– А? Что? – От злости я чуть не проткнул себя рогом. Надо ж было так подставиться.
– Ата-та-та, – погрозил пальцем старик. – Нехорошо, негодно! Слышим? Может, еще и подглядывали? А?