Чистая правда. Я наказывал Флору за то, что она посмела мне противоречить, за мятеж, за отстаивание своего мнения.
— Но и за то, что клеил ярлыки. Но и ты согласись — тату, черная футболка. Все признаки налицо.
— Так у тебя тоже. Очки и так далее. А теперь посмотри на себя — Гарри Стайлз, да и только. Наверное, на самом деле никто из нас не тот, кем он выглядит.
Я опустил глаза, смущенный комплиментом или тем, что принял за комплимент, и увидел татуировку. Повернул ладонь Флоры, чтобы рассмотреть рисунок.
— Почему туз пик?
— Я сделала татуировку после Забега в Осни, когда оказалась среди Одиннадцатых. Одиннадцатые в Осни считались подонками земли, пока не появился ты.
— Рад, что пригодился.
Она ухмыльнулась.
— Мне не понравилось, что школа вздумала распределять нас по номерам, и я решила — я сама определю себе клеймо. Туз пик — старшая карта в колоде. Он бьет даже других тузов.
Я кивнул.
— Твои родители не были против?
— Я их не спрашивала. Когда они увидели туза, пробили потолок. Они довольно старомодные. Чем, вероятно, объясняется, почему я — такая.
— Кем они работают?
— Оба ученые. Историки. Меня бы к школе Осни и близко не подпустили, если бы не стипендия для детей оксфордских преподавателей.
— И меня тоже. Мои — психологи. Бихевиористы.
Она кивнула.
— Не странно ли, что Осни принимает детей ученых, когда там никакой ученостью и не пахнет?
— Очень странно. Наверное, дело в том, что школа историческая — престижная, для немногих.
— Угу. И мы, как считается, обрастаем тут пресловутыми «школьными связями». Но я не могу себе представить, как лет через десять курю на пару с Себом сигару в каком-нибудь английском клубе. А ты?
— Только не это.
— Я бы предпочла учиться в обычной оксфордской школе. Там я была бы Флорой.
— И я тоже.
— А ты был бы Линкольном.
— Вообще-то, — отважился я, — лучше Линк.
— Как в «Зельде»?
— Да. Так меня зовут родители.
— А друзья?
— Друзей нет. Никого, кроме родителей. Это имя знают только они.
Я посмотрел на нее — она смотрела прямо на меня, с полуулыбкой, немного сощурившись от солнца.
— А теперь и ты, разумеется.
— Мы становимся друзьями?
— Как ты решишь. Не лучшее начало дружбы — морить тебя голодом неделю. Все зависит от того, сможешь ли ты меня простить.
Флора вдруг стала серьезной.
— Это был очень дурной поступок. Но каждый имеет право на второй шанс.
— Спасибо, — сказал я. — Но тебе придется запастись терпением. Я не очень-то умею разговаривать с людьми. До Осни я учился дома, и у меня просто нет навыков общения, понимаешь? Вот почему я бомбардировал тебя всякими сведениями. Я их коплю, коплю, а что с ними делать, не знаю. Это вполне может раздражать других людей, как ты и говорила.